— Церковник и так на моей стороне. Этого мало. Тенмар привык к суровому вояке Иннокентию. Два сапога пара. А вот этого библиотечного книжника наш маршал вообще не воспринимает как советчика. Элгэ, я ни змеи не понимаю, чего Тенмар тянет. У него есть законный король. Это я. По праву моей крови, по праву мести за мою мать, мою сестру и моего кузена. Как Тенмар смеет мне не верить⁈
— Виктор, успокойся, — привычно проронила Элгэ. В ней будто что-то надломилось после того разговора по душам с кардиналом. С библиотечным книжником. Почти другом.
Знает ли он, как на самом деле относится к нему Виктор?
Да как бы ни относился. Почему засомневалась вдруг Элгэ? Кто дал ей право? Потому что Виктор требовал Золотого трона, еще не зная точно о гибели Грегори? Да кто они все такие, чтобы об этом рассуждать? Виктор был
Виктор жаждет кровавой мести — за всё и всех. Если не сволочному королю Мэнда — его уже нет, так хотя бы тем, кто вынудил невиновную семью аравинского короля туда бежать. Подлым предателям жены и детей героя Алексиса Зордеса. Эвитану. Регентам. Особенно одному из них — нынешнему королю. Такому же сволочному, безумному змеепоклоннику, как и покойный Мигель Очередной.
Разве сама Элгэ не мечтала утопить врагов в их же крови? Разве до сих пор не жаждет плюнуть в поганую рожу жирному принцу Гуго? Хоть сколько сдохшую и сгнившую.
— Мы с Грегори были братьями. Если бы он выжил — я просто вернул бы ему эту змееву корону обратно. Но как меня поддержит армия — если не поддерживает маршал, их змеев полководец?
Не змеев! Уж Анри-то к этой гадкой мерзости отношения не имеет.
— Кардинал Евгений мне рассказывал о нынешнем императоре Мидантии, — осторожно начала Элгэ. — Когда тот пытался получить Пупрурный престол, маршал Октавиан Кратидес поддерживал не его, а пленного Константина. Законного короля. Но принц Евгений каким-то образом сумел его перетянуть на свою сторону…
— Элгэ, мне уже кардинал этим своим Евгением всю плешь выел, честное слово! Немудрено, что его Тенмар не слушает. Сколько можно? Написал бы себе «Трактат об идеальном правителе» и на этом успокоился. Или уж остался при нем в Мидантии. Тем же верным хронистом. Бегал бы за своим кумиром хвостом — с пером, чернильницей и стопкой бумаги. Записывал бы всякие мудрые фразы. Только мне, в отличие от этого Евгения, нужно доказывать даже то, что я — принц. А я, между прочим, законный наследник еще и Аравинта. Или Тенмар будет ждать возвращения с Проклятой Галеры моего дяди Георга? А пока поправит сам лет пятьдесят? До собственной смерти от старости? А дальше приглядывать за Лазурным троном доверит наследникам. Только приглядывать — ничего больше. Кто же тут смеет сомневаться в благородстве непогрешимого Анри Тенмара?
— Виктор, прекрати! Он же шел вас спасать.
— Мою мать, Элгэ, — вдруг с горечью произнес сын Кармэн. — Не меня. Я-то ему зачем? Обвинить в ее смерти, чтобы было на кого свалить собственную вину. Что так долго шел. Что опять опоздал.
— Виктор! Даже если армия и впрямь вдруг коронует Анри Тенмара… Дослушай! Даже если и так — мы всё равно отомстим. По большому счету, какая разница, кто наденет Золотую корону? Тебе в любом случае вернут родное Вальданэ. Королем ты не стал бы и при Грегори. А насчет Аравинта можно подумать потом. Анри — справедливый человек. Он никогда не стремился к власти. А ты — единственный наследник трона Аравинта. Признанный родным дядей.
— Хорошо.
— Что?
— Хорошо. Можем быть, ты права. Но — если больше нет цели, зачем мне вообще теперь жить? Я не спас мать. И сестру. Не сумел, не успел. Есть ли у меня хоть что-то, кроме этой мести, Элгэ?
— Есть.
Кармэн когда-то спасла осиротевших Элгэ и Алексу. Дала им теплый кров и новую семью, любовь и заботу, вывезла в тогда безопасный Аравинт. Вернула детство.
Если сейчас Элгэ даст ее сыну погибнуть — значит, расплатится за всю бесконечную любовь Кармэн чернейшей неблагодарностью. Черной, как аспидные сутаны змеиных жрецов.
В смутном полумраке палатки Виктор преклонил колено. Прямо с хрустальным бокалом в руке. Почти уже опустевшим.