Жить жизнь

— То есть мои Ray Ban, купленные на Пятой авеню, — полный отстой?

Они вышли из квартиры.

— Почему? Тебе очень идет эта модель. Известный бренд, просто он другого уровня.

Матвей молчал. Он вообще молчал целое утро. Анна же пыталась остаться в умиротворенном состоянии. Она старалась не включаться в его настрой, интуитивно чувствуя, что это может привести к конфликту. Они проходили мимо консьержки, которая посмотрела оценивающе. Молча подошли к машине. Анна собиралась отвезти фиброаденому на гистологию, поэтому договорились выйти вместе. Она села за руль и завела мотор. Матвей открыл пассажирскую дверь. На сиденье лежал планшет — она забыла его после встречи с Виталиком. Буря началась неожиданно.

— Как так можно! — вскипел он. — Ты понимаешь, что могут стекло разбить?

Она взглянула на него.

— Ничего же не случилось. Забыла — и забыла, — спокойно ответила она.

— Рано или поздно случится! Этот твой инопланетный взгляд на мир! — продолжал причитать Матвей. — Вечно витаешь в облаках, в своем позитивном мышлении!

— Я не витаю в облаках, и не нужно путать мое позитивное мышление с розовыми очками, — спокойно ответила Анна. — Я случайно его оставила, а не из-за уверенности, что все всегда хорошо. Хотя я действительно верю в то, что все, что мне дорого, всегда в полной безопасности, целости и сохранности.

На лице Матвея читалось возмущение.

— Тебя послушать, так все, к чему ты прикасаешься, превращается в золото!

— Ты ищешь повод поссориться?

Матвей замолчал. Анна наблюдала за ним. Он смотрел в окно. Она не могла сейчас разбираться в причинах его поведения. Матвей громко вздохнул и спросил:

— Ань, скажи, ты действительно вот такая?

— Какая?

— Такая! Всегда в хорошем настроении, думающая о хорошем и видящая в людях только хорошее.

Анна кивнула.

— За исключением людей, — уточнила она. — Я принимаю людей такими, какие они есть. Но так было не всегда.

Матвей замолчал. Они проехали квартал.

— Я вот понять не могу: что же ты, вся такая правильная и позитивная, мужа не уберегла? — с ехидством спросил он. Скорее нет, это больше походило на злорадство.