Жить жизнь

Этот вопрос Анна неоднократно задавала себе сама. Она знала ответ не только на этот вопрос, но и на многие другие, и они не пугали ее — ни от него, ни от кого-либо еще. Она только не могла понять, что заставило Матвея задать его именно в такой форме? Это жестокий удар в самую больную точку. Удар, который наносят, когда хотят причинить максимальную боль, когда хотят видеть мучения. Если бы взглядом можно было убить, то Матвей не успел бы услышать ответ на свой вопрос. Но он не видел ее глаз: на ней очки. Она тоже не видела его глаз, но чувствовала: он наблюдает. Гнев. Она давно не испытывала этого чувства. «Может, остановить машину и выставить его прямо здесь?»

— Матвей, ты ничего не знаешь обо мне, ты ничего не знаешь о Стасе. Не стоит судить о вещах, о которых ты понятия не имеешь, — металлическим голосом сказала она. — Я могу рассказать тебе обо всем, поэтому, если ты хочешь что-то знать, — спроси. Что до меня, то у меня есть ответ не только на твой вопрос, но и на многие другие, заданные себе после его смерти. — Она замолчала и припарковала машину у тротуара: они уже прибыли в пункт назначения. — А тебе на будущее хочу дать дружескую рекомендацию, — снимая очки, сказала Анна, пристально глядя в его глаза за темными стеклами. — Прежде чем говорить такие вещи, стоит как следует подумать. Потому что реакция человека может быть неожиданной.

— Что ты имеешь в виду?

— Хорошего дня тебе, Матвей.

— Пока, — сказал он и вышел из машины, громко хлопнув дверью.

Анна включила поворот и уехала. Она была задета, возмущена, обижена, обескуражена. Слезы застилали глаза. Отъехав километра два, она остановилась. Слеза скатилась по щеке. «За что? Откуда такая жестокость?» — никак не могла понять она. Анна открыла бардачок и достала сигареты.

Понедельник оказался долгим. Она завезла образец в лабораторию, отдав этому два часа времени. После наметилась встреча, отменить которую не удалось. Почти в шесть часов она вошла в квартиру. Матвей не звонил, она — тем более.

У нее не было времени проанализировать ночной разговор и утренний тоже. Он задел ее за живое, обидел, довел до слез.

Его поведение. Анна знала, что люди, испытывая чувство вины, способны унизить другого, чтобы возвысить себя. У Матвея было чувство вины, она увидела его вчера. Поэтому утром, скорее всего, включилась защитная реакция.

Она вспомнила его ответ на свой вопрос и снова ощутила грусть. Вопрос «Можешь ли ты научить меня кататься на коньках?» был проверенным способом понять отношение мужчины. История с коньками началась давно. Ей исполнилось тогда семнадцать лет. Это действительно ее мечта. Сначала она спрашивала, не осознавая, но потом, став старше и проанализировав ответы, поразилась: то, как отвечал мужчина на этот вопрос, определяло их дальнейшие отношения. Когда Анна спросила в первый раз, она услышала: «В нашем городе даже катка нет. Какие коньки? Не выдумывай!» Это стало причиной их разрыва. Она мечтала жить в столице и объехать весь мир, он считал, что это невозможно. Арнис ответил: «Научись сама, Аня». Так и получилось: Анна слишком многое решала в их отношениях сама. Стас сказал: «Я не умею. Будем учиться вместе». Потом изменил ответ: «Я так и не научил тебя кататься на коньках». Так и получилось, как он и говорил. Матвей: «Нет. Я боюсь».

Ночной разговор, как казалось Анне, не заключал в себе ничего конкретного. Манера Матвея «Додумай сама», как всегда, рождала больше вопросов, чем ответов. Все, что она поняла: он боится боли, ему страшно, он не знает, что ему делать, а решение так и не принял.

Что восхитило, так это техника «Не верю», которая сняла эмоциональное участие в происходящем. Анна находилась как бы вне, наблюдала со стороны. Она действительно смогла отключить свои эмоции. Анна была благодарна Виталику за технику: используя ее, она вернула себе состояние наблюдателя. Состояние, которое потеряла в последнее воскресенье перед операцией.

Взяв мобильный телефон, она написала Виталику: «Я поняла, как работает техника «Не верю»! Я чему-то верю, а чему-то — нет».

Ее взгляд задержался на книге Бродского. Взяв томик в руки, она сказала вслух:

— Ну что, Бродский, что-то не получается у нас пока понять друг друга. Все, что я начинаю читать, вызывает у меня маниакально-депрессивный психоз. Что вообще нужно иметь внутри, чтобы такое писать? Может, все-таки найду у тебя что-то интересное? Не может же Матвей любить тебя просто так.

Она закрыла глаза и открыла страницу наугад: «Пророчество».

Звук СМС. «Я рад. Что ты поняла?»

Анна написала: «В СМС не описать. Матвей очень обидел меня сегодня».

Ответ пришел незамедлительно: «Он фрустрирован. Его подсознание может стремиться обесценить тебя. Скорее всего, это защитная реакция».

«Что мне делать?»