Призрачный мир ,

22
18
20
22
24
26
28
30

Я долго плакала и чуть не покончила с собой.

Спустя полтора месяца подала заявку на исповедь. Для кого-кого, а для меня вот уж странный поступок… Но другого пути свидеться с родителями, кроме официального, нет.

* * *

За дверью было темно. Темнее ночи — настоящей, не освещаемой городскими огнями и притом беззвездной… хотя вряд ли я когда-нибудь видела такую ночь. Абсолютная, безликая тьма.

Сделав несколько шагов, я обернулась. Исчезла ли дверь, или просто погасла свечка? Не хотелось возвращаться и проверять.

Куда идти? В пустом пространстве неощутимая опора держит меня. Или, может, нет вовсе опоры — тогда как же я шла, а сейчас стою?

Тишина.

В темноте плывут, возникнув ниоткуда, две тускло светящиеся, прозрачные… тени? Или люди?

— Мама, папа, это вы?

Изображение проясняется, на лицах (я теперь уже вижу лица) слабо проступают черты.

— Как живешь, Алечка? — Папин голос звучит явственно, словно он говорит мне на ухо; но не шевелятся губы.

— Я ничего, нормально. А вы-то как?

Слова идут на язык бесцветно-обыденные — других не находилось и в жизни, то есть в реале…

— Мы здесь, спасибо Вышним Силам, хорошо. Все лучше, чем совсем не быть.

Их голоса сливаются, и уже не различаю, что говорит отец, а что мама. Неправда, в жизни было не так!

— Темно тут, доча. Грустно. Мы молимся и ждем.

Я пытаюсь вспомнить, что знала о чистилище из старых книг (родители мне мало о своей вере рассказывали). Хотя старохристианские представления в чем-то отличаются, наверное… Вспомнился Данте: таскают каменные глыбы… сидят слепые, с зашитыми глазами. Нет, даже совсем не то.

Мама с папой молчат и — чудится или нет? — слабо головой кивают. Будто в такт своим мыслям.

— А вы… — начала было я и осеклась. Спросить хотелось: а что вы чувствовали тогда, в последнюю минуту? Когда самолет падал? Но это плохой, жестокий вопрос; да, главное, и бессмысленный: последнее, что они должны сознавать, — запись за два часа до катастрофы. Как обычно, записались вместе — чаще мама напоминала папе, но иногда и наоборот.

Это ведь быстро — сделать сохранение. Всего пять секунд.

Привычный, знакомый мамин-с-папой жест. Всплывает в памяти: мама, разговаривая со мной по видео накануне того рейса, машинально поднесла к виску коробочку-нейроскан и щелкнула клавишей. И точно так же, должно быть, — потом, в самолете…