Лгунья

Шидай всё же вытолкал недовольного хаги за дверь и, набросив на девушку одеяло, тоже вышел.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском поленьев и завываниями ветра снаружи. Тихо звякнул ключ в замочной скважине и громыхнул засов. Последнее заставило Майяри вздрогнуть и сонно моргнуть.

Некоторое время она просто лежала с открытыми глазами и нежилась в трескучем дровяном тепле. Телу было жарко и в то же время хорошо. Жар успокаивал ноющие лёгкие и больше не вызывал дикого желания окунуться в ледяную воду. И так было замечательно. Майяри прикрыла глаза. Она не пыталась осознать, где находится. Здесь было тепло, уютно и тихо. Звук ветра, в отличие от криков заключённых, не вызывал головную боль и тошноту, а, наоборот, навевал умиротворение.

Майяри почти уже задремала, когда в горле нестерпимо запершило, и девушка задохнулась в кашле. Скрючившись на постели, она словно бы пыталась исторгнуть мучившую её болезнь, а когда приступ миновал, обессиленно уткнулась лицом в подушку. Сон и покой улетели, оставив ноющее в ломоте тело и всё усиливающуюся дурноту. В воображении появлялись и исчезали ужасающие и непонятные картины, вызванные бредовым состоянием. Утомлённый болезнью рассудок уже не мог отличить реальность от фантазий, и Майяри тихо заплакала, вдруг став семилетней девочкой, которую пугали пещерные духи. Через несколько секунд она уже не плакала, а тихо и зловеще смеялась, превратившись в одного из пещерных духов. Ей было жарко в пещере, да и девочка наскучила своим плачем, поэтому Майяри прижалась щекой к пещерным стенам в поисках прохлады, не осознавая, что на самом деле прижимается к подушке.

Стены оказались мягки и тошнотворно теплы. Девушка резко села на постели и отбросила одеяло. Увидев огонь в камине, она тут же закрыла глаза ладонями, словно языки пламени причинили ей боль. Но образ пещеры растаял, сменившись реальными очертаниями тюремной комнаты. Осмотревшись, Майяри решила, что она в таверне. Да-да, именно так! Она едет в Жаанидый продавать свои волосы. Вон их как много! Теперь она разбогатеет.

Майяри замутнённым взором осмотрела свою растрепавшуюся, в соломе, косу и пришла к выводу, что товар плохо выглядит. Надо почистить. Чуть ли не вырывая клочками волосы, девушка расплелась и потрясла головой. Тошнить стало больше, а трухи меньше не стало. Простонав, Майяри опять обвела комнату взглядом и наткнулась на вёдра. Точно! Она же заказала воду для омовения.

Следующие несколько минут девушка потратила на то, чтобы дойти до вёдер. Упав рядом с ними на колени, она тут же погрузилась лицом в дымящуюся воду и начала жадно её пить. От питья ей одновременно и полегчало, и затошнило ещё сильнее. Но в голове прояснилось. Майяри вспомнила, что находится в тюрьме, но пока не могла сообразить, что место заключения изменилось. Ей начали мерещиться гнусные голоса заключённых и хохот продажных девиц. Мыться у них на виду она, конечно, не желала, поэтому потащила вёдра за ширму. Кое-как добравшись до цели, девушка стащила с деревянной створки серую рубашку и обессиленно плюхнулась на пол. Некоторое время она смотрела перед собой замутнённым неосмысленным взглядом, а потом опять посмотрела на воду, с большим трудом вспоминая, что именно хотела сделать.

— Волосы… — припомнила она, — на продажу…

Схватившись за расстёгнутый ворот, Майяри потянула платье наверх, но опомнившись, хрипло рассмеялась и протянула:

— Э, нет… Не дождётесь…

И треском оторвала воротник от своей нижней рубашки. Воротник она тщательно обвязала вокруг запястья, а затем глубоко вздохнула и засунула голову в ведро.

— Ранхаш, она теперь до утра проспит, — тихо заверял Шидай харена, идя рядом с ним по коридору, ведущему в башню. — Тебе туда лучше не соваться. Если подхватишь воспаление, то болеть будешь долго и мучительно, — лекарь ещё сильнее понизил голос и серьёзно посмотрел на господина. — Я сейчас с ней закончу, и нам тогда лучше поехать домой. До полудня завтрашнего дня она точно проспит.

— У неё только простуда? — мрачно уточнил Ранхаш.

— Воспаление лёгких, — педантично поправил Шидай и вспылил: — Это не просто простуда. Будь серьёзнее, мальчишка!

Его недовольное шипение эхом разнеслось по коридору, привлекая внимание стражи, и лекарь поспешил сменить гнев на милость.

— Она сильно истощена, видимо, терпела лишения, но, как ни странно, ничем больше не больна. Даже паразитов нет. Ну если только в тюрьме чего не подхватила, исследовал-то я её на привалах.

— То есть она не умрёт?

— У меня даже ты не умер, — мрачно съехидничал Шидай и умолк, так как они наконец добрались до камеры заключённой.

Заметив харена, стража молча и быстро отперла дверь, и Ранхаш вместе с лекарем шагнул внутрь. Увидев девушку, Шидай не удержался от присвиста.

Майяри лежала на постели в одной серой рубашке, а её мокрые волосы змеями темнели на подушке. Рядом с ширмой комом валялась её намокшая одежда и блестела разлитая вода.