— Да кого? Всех наших соседей — Магистров. Еще своих друзей. И просто — богатых и влиятельных горожан. Я так сразу и не упомню.
— Аверьян был?
— Присутствовал. А что?
— Может, сказать Злоту, что Екатерина так понравилась на балу Аверьяну, что теперь он повадился приходить к вам в гости под разными предлогами, а сам уже весьма явно начал за ней ухаживать?
— Нет. Аверьян не подойдет! — Георгина категорически замотала головой. — Он слишком толстый. Злот над ним всегда потешается. А потому вряд ли воспримет его как конкурента.
— Аверьян не толстый, а солидный. Что Злот понимает, мальчишка? Хорошо, поищем других. Ириней был?
— Был. Но Ириней слишком старый для Кати. Он то и дело теряет свою челюсть. Тоже мне — жених!
— Ясно. Светозар?
— Слишком глупый.
— Юлиан?
— Слишком страшный.
— На вас, женщин, не угодишь! — Кириак возмущенно посмотрел на сестру, боясь поинтересоваться, а предложи он сейчас свою кандидатуру, что услышал бы в ответ? «Наверняка, мне тоже какое–нибудь отрицательное прозвище прицепила бы. Вот, женщины, связывайся с вами!». — Георгина, а ты лично с кем танцевала на балу?
— Я? С разными кавалерами, — женщина зарделась от смущения. — Меня многие приглашали. Я ведь была хозяйкой праздника. С Галактионом, например, танцевала. А что?
— А он не страшный и не глупый, по женским меркам?
— Конечно, нет! Он — душка!
— Прекрасно, Георгина. Скажешь Злоту, что за Катериной ухлестывает Галактион.
— Но…
— И можешь даже пустить слезу, демонстрируя, как тебе обидно, что у тебя из–под носа увели кавалера. Это будет правдоподобно. Злот непременно должен ревновать Катерину для укрепления чувств. Если ты, конечно, не решила уступить свое место Присцилле.
— Ладно, Кириак, я постараюсь, — Георгина страдальчески вздохнула. — Мечта того стоит.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ