Драка
Шанс постараться и воплотить в жизнь новый план Кириака выпал Георгине довольно скоро, уже в тот же день. Катерина, отдохнув после ночной прогулки и пообедав, спустилась в сад — подышать воздухом. А Злот, в предвкушении нового свидания, поторопился во дворец своей сестры.
— Георгина! Приветик! Великолепно выглядишь! Как дела? Как настроение?
— Не такое беззаботное, как у тебя, Злот. Вот, занимаюсь управленческими делами. Был начальник стражи. Информация о том, что поджоги спланировала Присцилла, подтвердилась. Но доказать мы ничего не сможем. Она организовала все так, будто и сама идея исходила от наших подданных. А Присцилла им лишь сочувствовала, ящерица двуликая!
— Хм. А поджигателей нашли?
— Нет. Об этом сейчас уже и не дознаться. Рабочие расползлись по городу, как насекомые. Только и смотрят, где бы и что бы украсть. А бунтовщики, по просьбе Присциллы, опять поджог замышляют. На этот раз они намерены разорить лавку ремесленников. Стража взяла под наблюдение несколько ненадежных человек, но что из этого выйдет — неизвестно. Будут ли они еще пытаться поджигать?
— Значит, нет смысла переживать раньше времени, — Злот не увидел больших поводов для беспокойства. — Если откажутся от своей преступной затеи — хорошо. А решатся на поджог, пусть стража их ловит. Как поймают — казним. Я надеюсь, другим неповадно будет! И улыбнись, прошу тебя, сестренка. Женщине нельзя так много заниматься делами. Ты ведь не хочешь, чтобы у тебя появились морщинки?
— Тьфу на тебя! — Георгина бросилась к зеркалу, разглаживая руками кожу на лице и шее.
— А что Катюша? Неужели до сих пор спит?
— Вряд ли, — женщина опять надулась, приготавливаясь разыгрывать спектакль. — Позови слуг, поинтересуйся. Я ей не нянька.
— Вы что — поссорились с ней?
— Нет, — Георгина отвернулась от брата, высоко поднимая голову. Внешне это выглядело так, будто она пожелала спрятать свои слезы, которые подступили к глазам. — Из–за чего нам ссориться?
— Что тогда? — Злот подошел к сестре и развернул ее к себе лицом. — Чем ты недовольна?
— А чем мне быть довольной в своей доле? — выкрикнула женщина и так сильно себя пожалела, что настоящие слезы ручьями хлынули из ее глаз. — Я же хочу, как лучше. Я так стараюсь для вас всех. И никакой благодарности! Слова доброго от вас не услышишь! Я делаю все возможное, чтобы ты выиграл это несчастное пари, а ты, ты… Ты не ценишь мои труды. Вон, даже тогда из гостиницы выставил на людях. При этой… при танцовщице. А твоя Катюша? Я ей отдала лучшие платья и драгоценности. И что получаю в ответ? А ничего!
Злот хохотнул над «серьезностью» данных претензий, но вовремя вспомнил, что такое поведение может быть расценено как бестактное и оскорбительное, и поспешил поскорее разубедить сестру в обратном.
— Георгина, дорогая, ты сгущаешь краски. Твою красоту затмить нельзя! Вот не будь я твоим родным братом, я бы тобой увлекся без памяти. Клянусь!
— Да? — Георгина вытерла слезы и придирчиво посмотрела на Злота. — Опять смеешься надо мной?
— И в мыслях не было! Я думаю, все дело в том, что твои кавалеры неосторожно высказали слишком много добрых слов Екатерине. А ты так все серьезно восприняла.
— Если бы это так и было! Но они же в гости к ней приходят! В мой дом и не ко мне!
— К Катюше кто–то приходит в гости? Кто?