— Расслабься. Со мной можно не притворяться. Я такой же, как ты. — Териптонкс толкнул рукой двери, вошел в квартиру Эби. Его охрана осталась у входа в номер. Териптонкс огляделся. — Так все-таки сколько тебе дали?
— Пять лет.
— Пять лет… — он протянул эти слова так, словно это была молитва. — Я был приговорен к сорока. Не помню, сколько мне осталось. Скажи, тот мир, снаружи, он сильно изменился?
— Я не знаю.
— Да. Пожалуй, ты слишком молода, чтобы сравнивать его с тем миром, где жил я, но… Мы так и живем на станциях?
— Да.
— Плохо. Не люблю станции. Никакой свободы. Лучше остаться здесь. Тебе нравится это место?
— Я не знаю.
— Но мужика себе уже нашла.
— Не люблю быть одна.
— Да… Я тоже не любил быть один, когда только прибыл сюда. — Териптонкс открыл окна, выглядывая на улицу. — Но знаешь, что я понял за последние двадцать лет? Этот мир не так уж и плох. Если, конечно, не делать глупостей? — Он обернулся, посмотрел на Эби. — Ты ведь не любишь делать глупости?
— Нет.
— Хорошо. Потому что здесь очень сложно найти кого-то настоящего. Понимаешь? Кого-то живого. Как ты. — Териптонкс окинул Эби оценивающим взглядом. — Я построил здесь целую империю, научился мириться почти со всем, но спать с местными женщинами… — на его лице появилась гримаса отвращения. — Не могу. Нет, могу, конечно, но это не вызывает во мне удовольствия. Словно стоишь по горло в воде и умираешь от жажды, потому что стоит тебе попытаться напиться, как вода исчезает. — Он снова обернулся и смерил Эби оценивающим взглядом. — Ты ведь не откажешься помочь мне утолить мою жажду?
— У меня есть выбор?
— Выбор? Какой здесь может быть выбор? Я настоящий, ты настоящая. Или же тебе приятней ублажать набор цифр?
— Его зовут Рэндалл Хьюз.
— Да плевать я хотел, как его зовут. Он такой же настоящий, как камень на дороге, обувь на твоих ногах. Это всего лишь программа.
— У меня были и более странные партнеры.
— Партнеры? — Териптонкс нахмурился. — Почему ты оказалась здесь?
— Я сделала своему ребенку незаконную операцию.