– Я тоже надеюсь. – Она взяла у меня деньги, отдала мне сдачу и наконец занялась моим заказом. – Вы случайно йогой не интересуетесь?
Я покачала головой.
– Хотя, наверное, растяжка бы мне не помешала, – я сказала это просто для поддержания разговора. Мысленно я уже организовывала встречу с Кайлом, проводила мозговой штурм по поводу людей вне поля зрения, на которых стоило обратить внимание.
– По вторникам я веду занятия. Заходите как-нибудь.
Я оглянулась. За моей спиной уже образовалась приличная очередь. Я не знала, в чем дело: заигрывает со мной эта девица, заманивает как перспективного клиента или надеется на хорошие чаевые. На всякий случай я заменила доллар, который оставила на стойке, на пятерку.
– А где это?
Она протянула мне мокко и указала на листовку, приклеенную к стойке. На ней было фото самой бариста и символ Ом.
– В Миннеаполисе, к сожалению, не вышло.
Я прочитала информацию на листовке. Занятия проходили в полутора километрах от моей квартиры.
– Ваш сэндвич будет готов через несколько минут. – Она улыбнулась. – Как вас позвать?
– Евангелина, – ответила я. – Ван.
– Хорошо, Ван. – Она по-прежнему улыбалась, когда я подошла к громоздкому компьютеру и сделала большой глоток прекрасного кофе. Опустилась на пластиковый стул, поставила чашку рядом с клавиатурой, переключилась на режим инкогнито. И набрала «Мари Роден» в строке поиска.
Первой всплыла ее страница в Википедии – как я поняла, официальный ее портрет. Ей был всего сорок один год, но выглядела она намного старше – видимо, свое дело делали строгая прическа, брючные костюмы и жемчуг. Кайл сообщил мне не совсем верную информацию: она была сенатором штата, а не представителем, и отвечала за пятьдесят шестой округ, который находился к югу от Миннеаполиса. Помимо этого, она была председателем Комитета по финансам и политике судебной власти и общественной безопасности.
Рядом с ковриком для мыши появился мой сэндвич, завернутый в коричневую бумагу.
– Я решила сама вам его принести. – Глаза баристы заплясали. – Кстати, меня зовут Алексис.
– Спасибо, Алексис. – Сэндвич пах просто божественно. Теплый хлеб, сливочный сыр и соленая ветчина. Я решила, что буду одновременно есть и искать информацию. Вот блин. Лучше бы дотерпела до дома – там мне не нужно было беспокоиться, куда упадут крошки.
Я скомкала бумагу и откусила уголок круассана. Хлопья тут же посыпались мне на брюки. Неудобные лоферы я сменила в машине на черные низкие конверсы – для ботинок было слишком жарко и влажно. Придерживая сэндвич левой рукой и продолжая жевать, открыла раздел «Личная жизнь».
Ее политика меня не интересовала. Только то, кто мог скрываться за дверями ее подвала.
Страница сообщила мне, что она замужем за Майклом Роденом и что у них двое детей, Мадлен и Маркус. Мне пришлось заглянуть в блоги сплетен, чтобы выяснить, что Майкл Роден работал начальником скважины в нефтегазовой отрасли, пока ему не диагностировали болезнь Лу Герига[6], которая сейчас находится на поздней стадии. Ему было тридцать шесть лет – тревожно рано для такого диагноза.
Оба ребенка были приемными. Когда я увидела их фото, мне пришлось отложить сэндвич, и я с трудом проглотила даже то, что было у меня во рту.