Это были те самые испуганные ребята, что я видела в приюте.
Женщина в сером, стоявшая ко мне спиной, на которую зарычал Макгаффин? Несомненно, сама Мари Роден. Я выплюнула в салфетку ком пережеванной ветчины с сыром. Интернет сообщил мне, что девочке, Мадлен, девять лет, мальчику, Маркусу, семь. Недавнее интервью для «Пионер Пресс» сообщало, что днем о муже и детях сенатора Роден заботится нянечка, а ночью – она сама. Не сказать чтобы я очень уж много знала о болезни Лу Герига, но само собой, ухаживать за человеком с таким диагнозом было той еще задачей. Я позвонила Кайлу. Он ответил почти сразу.
– Да? – сварливо проворчал он. У меня не было времени на политесы. Я собиралась убить двух зайцев одним выстрелом.
– В какой больнице доктор Кайнд работал в восьмидесятом году?
Он тут же зашуршал карточками.
– В Риджлайн.
В кофейню вошла, держась за руки, по уши влюбленная парочка.
– В той самой, где сейчас работает Ру Ларсен.
– Ага. – Он застучал по клавиатуре. – Считай, что мы нашли карту сокровищ, потому что там до сих пор работает владелец хижины возле места преступления. Крейг Карлсон.
– Мир тесен.
Парочка отстояла очередь. Руки они держали в карманах друг у друга.
– Есть ли какая-то связь между Ру и доктором Кайндом? – рискнула спросить я и тут же вновь услышала щелканье.
– Неа. Кайнд проработал там еще четыре года после того, как исчезла его дочь, а в восемьдесят четвертом уволился, судя по моим записям. Ру Ларсен пришла туда лишь в девяносто шестом, когда больницу перестроили из частной в государственный медицинский центр.
– Хм. Напомни мне, какое у него алиби.
– Он был на операции.
Точно.
– Кто это подтвердил?
– Кажется, он сам, его жена и звонок из полиции Лич-Лейка в больницу.
– Исчерпывающе, – заметила я.
Кайл фыркнул.