Я наклонила голову.
– А ребенок в это время был дома?
– Нет, конечно, – твердо ответил он. – Готов поклясться моей практикой, что в присутствии Эмбер ничего неуместного не происходило. Тереза и Чарльз любили свою девочку. Они были хорошими родителями. Замечательными родителями. Пока мы веселились, малышка была у няни.
Он смотрел мне в глаза, но я поверила бы ему и так. Если бы он хотел мне соврать, он сказал бы, что ничего не помнит о вечеринках.
– Можно мне заглянуть в вашу хижину?
Он сжал пальцы.
– Конечно. Ключ лежит в дупле дуба у западной стороны здания. Оно где-то на высоте вашего плеча. Суньте руку и сразу же его нащупаете.
– Это не опасно – оставлять там ключ?
– Какая разница? Красть там все равно нечего. Сто лет туда не ходил.
Помявшись, я все-таки решилась задать следующий вопрос. В кабинете врача, в резком свете он прозвучал очень глупо:
– Вы когда-нибудь слышали о том, что в этом лесу обитают призраки индейского кладбища или человек-резинка?
– Человек-резинка? – Он произнес эти слова нарочито медленно, будто желая ощутить их абсурдность со всех сторон.
– Именно, – подтвердила я.
– Боюсь, я не смогу вам помочь, – сказал он.
Что ж, попробовать все равно стоило. Все мифы берут начало откуда-нибудь, и я не понаслышке знала, что чудовища реальны.
– Можно задать вам вопрос, не относящийся к делу? Что такое болезнь Лу Герига?
– Боковой амиотрофический склероз. – Казалось, он был рад, что разговор перешел на близкую ему тему. – БАС.
– Вы много о ней знаете?
– Я врач. По сути, ваши нервы перестают слушать мозг, а это значит, что ваши мышцы перестают работать. Ваши руки. Ваши ноги. Ваши легкие. Вы сохраняете умственные способности, можете видеть и слышать, но теряете способность двигаться и дышать. Это невероятно жестокая болезнь. Как будто вас медленно хоронят заживо в собственном теле.
Мне стало холодно и нестерпимо захотелось оказаться где-нибудь еще.