Ноги княжны несут ее туда, глаза наполняются лиловой нафтой. Сейчас она этих японцев в пух и прах… Уф, за Сеню! Да как они посмели прервать их отдых!
Но резко становится жарко. Между лежащим Сеней и японцами вспыхивает огненная стена. Лиза невольно останавливается и прикрывает лицо ладонью.
Раскаленная стена жара переливается багровыми языками. Пламя бушует, извивается красными языками, но остается в изначальных границах, не перетекает на стены, пол и потолок. Словно огню запретили двигаться дальше.
Лиза видит сквозь завесу пламени застывших японцев. Они явно поражены неожиданно возникшим барьером.
Из стены огня вдруг раздается звериный рев, а затем из вертикальных клубов пламени выпрыгивает багровый волк. Сначала Лизе кажется, что шкура зверя дымится, словно горит. Но нет — зверь полностью состоит из пламени!
Волк обрушивается на первого попавшегося японца, валит его, и, схватив за глотку, утаскивает обратно в стену, сам растворившись в пожаре. Из стены вырывается еще множество волков. Они накидываются на японцев и утаскивают их в огонь. Пламя охватывает визжащих иноверцев. Зал ресторана наполняют крики заживо сгораемых людей. Внутри завесы японцы истончаются все больше и больше, по мере того, как огонь пожирает мясо и кости.
«Жертвоприношение, — понимает Лиза. — Мы лицезреем древний ритуал».
Еще в старые времена русские князи сжигали пленных врагов. Хазаров, тюрков, половцев и других иноверных убивали и приносили в жертву, чтобы умилостивить богов. Обычай со временем исчез, но в памяти людей остался. Сейчас лишь происходит возвращение к корням. Сеня стал богом и потребовал свою жертву, исконно русскую. Зажаренного заживо врага. Никакой пощады.
Аристократы в ужасе смотрят на чудовищный обряд. Даже Ричард перестает ерничать и наблюдает казнь с бледным, как мел, лицом. Жестоки славянские боги. Даже собственный народ побаивается великих.
Когда же последний крик затихает, насытившаяся стена пламени вспыхивает в последний раз и гаснет без единого звука. Лиза сразу же бросается к Сене. Упав на колени, она касается его шеи.
— Слава Сварогу, — выдыхает она. Пульс есть, но слабый. Княжна поднимает глаза к толпе застывших аристократов. — Целителя! Быстро!
От ее мощного голоса все сразу зашевелились.
Я просыпаюсь от поглаживаний. Несколько нежных рук ласково касаются моего тела.
«Не помер, значит, — возникает в голове мысль облегчения. — Попади моя душа в Хаос, ее бы жрали, а не ласкали».
С трудом веки разлепляются. И сразу радостный визг нескольких тонких голосов оглушает меня.
— Сеня! Сеня! — Астра кидается обниматься и едва не душит меня в свои тисках. А поверх княжны еще набрасываются и Анфиса с Людой.
— Сколько, — шепчу пересохшим горлом. — Сколько я проспал?
— Три дня, — мурчит Астра мне в ухо. — Это были самые ужасные три дня в моей жизни.
— Почему? — мысли вязнут, как в болоте.
— Потому что они прошли в беспросветном ожидании, — трется княжна носиком об мою щеку.