Его новая жена

— Во-первых, бывшего мужа; во‐вторых, никого я не убивала. Зачем сочинять? Где улики?

— Тиш, игра кончена. По большому счету, у тебя не было шансов, тем более против меня. Ты в курсе, что этот дом входит в трастовый фонд Эшлин? Мы с Джоном его перерегистрировали.

— До меня только что дошла эта чудная новость… Можете наслаждаться — дом населен призраками. — Тиш спускается на несколько ступенек. — Хочу перемен. Сегодня вечером я уеду из города в более подходящее место.

Перевожу дух. Тиш я не боюсь, даже если порой позволяла ей считать иначе. Она — охотница за сокровищами, разлучница, и вся ее афера была спланирована заранее. Смышленая бестия, в отличие от Джона.

— Итак, с чем вы пришли? — Она останавливается через одну ступеньку от меня.

— Ты оставишь в покое нашу семью, уедешь из города и никогда в жизни не вернешься. Я готова заплатить. — А теперь настало время для парочки сюрпризов. — Кстати, мы с Джоном вовсе не собирались воссоздавать семью — я тебя просто дурачила. Ты ведь читала каждое сообщение на его телефоне?

— Как не собирались? Вы хотели отобрать у меня мужа! — кричит было в запале Тиш — и тут же сбавляет тон. — То есть вы не планировали его вернуть?

— Пусть мои мысли при мне и останутся, — я пожимаю плечами. — Ваши отношения кончились именно так, как я и предполагала. Я поняла с самого начала, что ваша любовь — лишь фарс… Не перейти ли нам к деловой части визита?

— Не возражаю, но вам это обойдется недешево. Это мой звездный час, понимаете? Давайте сядем в гостиной.

Мы проходим по коридору, устраиваемся на разных концах пышного дивана, и я выкладываю на кофейный столик подготовленные документы.

— За ценой я не постою. Деньги готова перевести на твой счет сегодня же. Вот соглашение. В отличие от фальшивого завещания, которое ты пыталась обналичить, это реальный договор, по которому обе стороны несут обязательства. Один из пунктов гласит, что ты не вправе возвращаться в Коламбус, и это существенное условие. Сегодня мы с тобой разговариваем в последний раз. Это понятно? — Я указываю на пятый пункт и продолжаю: — Здесь два экземпляра; один — тебе, другой — мне. Вот цена договора.

Скорее всего, таких сумм Тиш не видела ни в одной из бумаг, подписанных ею ранее. Наверняка столько нулей она больше никогда и не увидит.

— Торг уместен? — ухмыляется Тиш.

— Это не обсуждается.

Мы ставим подписи на последней странице, и я убираю свой экземпляр в сумочку.

— Ему не следовало со мной играть, — она откидывается на спинку дивана. — Может, между вами ничего уже и не было, но все же Джон собирался меня бросить. Разве это нормально?

— Да неужели? Кто бы говорил…

— У нас на Юге знают, как поступать с людьми, которые не держат слово. Там нравы простые. Хотите вишню? — Она показывает на хрустальную чашу на столике.

В речи Тиш и впрямь проскакивает южный акцент.

О чем это она?