Но почти сразу стали ясны причины этого поступка: готовые напасть волки отступили – осуждающие, враждебные взгляды стали просто оценивающими.
Словно по волшебству.
Тарик все рассчитал. Шахразаде претило прибегать к подобным манипуляциям, но она не могла не заметить перемену отношения к ней окружающих.
Они прислушиваются к своему предводителю.
Неужели это друг детства, бывший возлюбленный стоял за нападением на столицу? Неужели это он отправил наемников
Нет. Тарик не мог так поступить.
Несмотря на его жгучую ненависть к Халиду, любовь к ней перевесила бы и побудила бы отказаться от столь радикальных мер. Остановила бы от обращения к наемным убийцам из опасения навредить Шахразаде.
Так ведь?
Она ощутила вспышку сомнения, но тут же прогнала ее. Как можно не верить тому, кого знал и любил всю жизнь?
Сидевшая слева Ирса продолжала нервно трясти ногой. Только Шахразада собралась отпустить комментарий, чтобы попросить прекратить, пока она не сошла с ума, как Рахим положил ладонь на колено сестры и остановил подергивание.
– Эти движения отгоняют удачу, Ирса аль-Хайзуран. А она нам вскоре очень пригодится.
Глаза юноши метнулись к шатру шейха, откуда продолжали выходить люди. К месту, где совсем недавно проводился военный совет.
Ладонь Рахима так и осталась лежать на колене Ирсы.
Даже в неверном свете пляшущих языков пламени Шахразада разглядела легкий румянец на щеках сестры. Затем внимательнее посмотрела на друга Тарика, отметив странную улыбку на его губах, и подумала:
«Ирса и… Рахим?»
Шахразада вырвала полупустой сосуд из рук Тарика и поднесла к губам.
Жар от костра согрел вино, отчего вкус пряностей стал ярче. Гвоздика и корица. Легкий оттенок имбиря. Богатая сладость меда и резкая цитрусовая нотка кардамона.
Напиток был крепким и вкусным.
Ударяющим в голову.
Шахразада выпила гораздо больше, чем следовало.