– Знакомая песня, неблагодарная ты девчонка, – вздохнул он и сложил руки на груди, наблюдая, как она, шатаясь, бредет по поселению бедуинов на заплетающихся ногах в противоположном от своего шатра направлении.
Если бы ситуация не была настолько грустной, Тарик бы рассмеялся. Что за ирония судьбы! Он оказался привязанным к той самой особе, которую всеми силами стремился избегать, хотя планировал совершенно иное завершение ночи.
Тарик надеялся заглушить вином накопившееся раздражение. От постоянных попыток уклониться от ответа Шахразады и дяди. От почти открытых насмешек воинов по поводу бесполезности Белого сокола. С каждым днем становилось все яснее, что он представляет собой лишь пустое место, громкое звание без реальной силы. Но когда вообще Реза давал ему что-то, кроме номинальной власти?
Тарику становилось не по себе в обществе мужчин, готовых без всяких вопросов уничтожить то, что осталось от несчастного Рея. Готовых пролить кровь невинных ради достижения своей цели.
Тарик не был готов к такому.
Когда Шахразада в очередной раз начала заваливаться на бок, он подбежал и подхватил ее, хотя при этом и сам едва не растянулся на песке, однако сумел удержать равновесие благодаря длинному факелу на шесте. Расставленные по поселению, они слабо освещали путь.
– Я же сказала, что мне не нужна твоя помощь, – невнятно пробормотала Шахразада, хотя и цеплялась при этом за
Он чувствовал ее руки на своей груди. Ощущал исходивший запах пряного вина и весны. Волна черных кудрей так и манила прикоснуться. Вообще все в Шахразаде казалось притягательным. Обворожительным в присущей только ей манере – девушке, которая завлекала без всякого на то намерения. Девушке, которой по-прежнему принадлежало его сердце.
Когда она подняла глаза, складывая свои идеальные губы для вопроса, Тарик едва сумел сдержаться, чтобы не ответить на него поцелуем.
– Это был ты? – прошептала Шахразада.
– Что? – переспросил Тарик, стряхивая с себя наваждение.
– Это ты послал убийц
– Не понимаю, о чем это ты?
– Ты бы никогда так не поступил, правда? Как бы ни ненавидел Халида, не поступил бы так со мной? – с жалобными нотками в голосе спросила Шахразада, еще сильнее натягивая лен
– Шази… – Он заморгал, пытаясь прогнать легкое опьянение.
– Ты слишком благороден для такой подлости, – покачала она головой и отвела взгляд, после чего тихо добавила, будто озвучивала мысли вслух: – Я никогда не смогла бы полюбить человека без чести.
– Однако отдала же сердце халифу, – не скрывая негодования, парировал Тарик, просто не в состоянии упустить возможность уязвить Шахразаду в ответ.
– Халид – человек чести! – Она снова подняла на собеседника свои ореховые глаза, в которых сейчас полыхало возмущение. – Если бы ты только…
– Не хочу слышать, как ты оправдываешь его, – перебил Тарик и выпустил шест с факелом, намереваясь довести Шахразаду до ее шатра и покончить с этим мучением.
– Если бы ты только знал… – Спотыкаясь, она побрела следом.