– Вот именно. А что, по-твоему, это не трагедия?
– Не знаю. Эл, слушай. В конце концов, понимаешь, для нас это есть и навсегда останется чем-то великим. Если уж мы дали отнять у себя эти годы и все остальное, значит, мы считаем, что это самое важное. Но может, это не так? Нужно быть объективным. Ну, скажи сам: чего мы достигли?
– Как чего?
– Ну, разгружай мешки. Высыпай все, что привез с Фомальгаута.
– Ты спятил?
– Вовсе нет. Какая польза от нашей экспедиции?
– Мы были пилотами, Эл. Спроси Гимму, Турбера…
– Ол, не морочь мне голову. Мы были там вместе, и ты прекрасно знаешь, что они делали; что делал Вентури, пока не погиб, что делал Турбер, – ну, чего ты так смотришь? А что мы привезли? Четыре воза разных анализов: спектральных, таких, сяких, пробы минералов, потом еще ту живую метаплазму, или как там называется эта пакость с беты Арктура. Нормерс проверил свою теорию гравитационно-магнитных завихрений, и еще оказалось, что на планетах типа С Меоли могут существовать силиконовые тетраплоиды, а не триплоиды, а на том спутнике, где чуть не погиб Ардер, нет ничего, кроме паршивой лавы и пузырей размером с небоскреб. И для того чтобы убедиться, что эта лава застывает такими громадными, идиотскими пузырями, мы бросили псу под хвост десять лет и вернулись сюда, чтоб стать посмешищами, чудовищами из паноптикума; так на кой черт мы туда лезли? Можешь ты мне сказать? Зачем это нам было нужно?..
– Потише, – оборвал он.
Я разозлился. И он разозлился. Глаза у него сузились. Я подумал, что мы, чего доброго, подеремся, и у меня начали подергиваться губы. И тогда он вдруг тоже улыбнулся.
– Ты старый конь, – сказал он. – Ты умеешь довести человека до бешенства.
– Ближе к делу, Олаф, ближе к делу!
– К делу? Ты сам чепуху городишь. Ну а если б мы привезли слона, у которого восемь ног и который изъясняется чистейшей алгеброй, так что, ты был бы доволен? Что ты, собственно, ожидал на этом Арктуре? Рай? Триумфальную арку? В чем дело? Я за десять лет не слыхал от тебя столько глупостей, сколько ты выпалил сейчас в одну минуту.
Я глубоко вздохнул.
– Олаф, не делай из меня идиота. Ты прекрасно знаешь, что я имел в виду. Люди могут прожить и без этого…
– Еще бы!
– Подожди. Могут жить, и даже если дело обстоит так, как утверждаешь, что они перестали летать из-за бетризации, то стоило ли, следовало ли нам платить за это такой ценой, – вот тебе проблема, которую предстоит решить, дорогой мой.
– Да? А, допустим, ты женишься. Что ты так смотришь? Не можешь жениться? Можешь. Я тебе говорю, что можешь. И у тебя будут дети. Ну и ты понесешь их на бетризацию с песней на устах, да?
– Не с песней. Но что я смогу сделать? Не могу же я воевать со всем миром…
– Ну, да пошлют тебе счастье небеса черные и голубые, – сказал он. – А теперь, если хочешь, можем поехать в город.