– Нет уж, чижики, посидите дома. Опасная вы парочка, боюсь я вас близко к пусковой подпускать. Особенно вдвоём.
А потом, как обычно, начал говорить про школу, про учёбу, про хорошее поведение и «маму не расстраивать». Я терпеливо до конца дослушал, головой киваю и говорю:
– Я всё понял, пап. Только ты мне «лавового дракона» привези, хорошо?
Слышу, Анатолий Сергеевич Сеньке тоже про поведение что-то там говорит. А Сенька ему отвечает:
– Конечно, папа. Вы, главное, возвращайтесь поскорее.
Тут Сенькин отец вдруг прищуривается:
– Ой, Арсений, когда ты с таким ангельским видом мне говоришь «конечно, папа», у меня возникает подозрение, что кто-то опять задумал какую-нибудь глупую проделку. Нет?
Сенька делает серьёзное лицо и отвечает:
– Нет, пап, не будет никаких глупых проделок.
И ведь не врёт. Потому что совсем не глупую проделку мы на этот раз задумали. Серьёзнее не бывает.
Два дня прошло, в школе мы себя просто образцово вели, вот честное слово. Потому что нельзя повода взрослым давать, чтобы они что-то заподозрили. А на третий день сразу же после занятий из школьного центра звоним по коммуникатору немецкому профессору. Точнее, Сенька звонит, а я рядом стою.
– Профессор Шнайдер? Здравствуйте. Это Сеня Дымков.
Профессор, слышно, обрадовался, отвечает:
– О, Сеня, здравствуй! Ви гетс, как у тебя дела? Буквально через час вылетаю на поверхность, папе твоему обязательно привет передам. Чем обязан?
А Сенька и говорит:
– Профессор, а до запуска Вы не могли бы к нам в школьный центр подойти?
– Сеня, времени у меня совсем немного. Может быть, наш разговор подождёт? Вот вернусь из экспедиции, и тогда с удовольствием с тобой пообщаюсь…
– Понимаете, профессор, у Ромы есть пара очень интересных кристаллов с плато Иштар. Ему папа привёз. А у нас из-за них спор вышел. Вы придёте?
Тут профессор спрашивает:
– А что там за кристаллы?