3
Неровные груды изодранных тел, рваные лужи подсыхающей крови. Анри видел и похуже.
Ирия уже вернулась в человеческий облик. Почти. Потому как отчаянно сжалась в дрожащий комок — в углу потеплее. Одета лишь в корку чужой ссохшейся крови — с головы до ног. Будто в темно-багровое платье. Но, кажется, кровь — только чужая.
На девушку явно пытались накинуть плащ. Не удалось. Несчастная разодранная тряпка валяется в другом углу. В пятнах крови. Когда плащу пришел конец, та еще не высохла.
Тускнеющая луна стелет ровную дорожку. Меж осколков бывшего стекла рвется ночной ветер. Вьюжной метели только не хватает.
И длинная тень дрожит в рыжем пламени недавно разожженного камина. И таких же дрожащих свечей. Ирия инстинктивно подобралась поближе к теплу, но при этом подальше от света.
— Она не приходит в себя. — Эйда Таррент — уже Ревинтер — встревожена, но держится. — Графиня говорит: Ирия, перед тем, как превратиться, что-то сказала о предательстве.
Покойной (растерзанной) липовой стражи, обнаглевшего интригана Виктора или самого бестолкового Анри?
— И сейчас скажу, — почтенная графиня Бинэ торжественно вплыла в комнату с огромным подносом. И с почти трактирными кружками. — Вина не нашлось. Только вчера закончилось. А ленивее нашей экономки — только наши же лакеи… милосердный Творец их прими. Зато есть горячее пиво. У слуг. Его кухарка сварить не поленилась.
— С Алисой… — вспомнил Тенмар.
— Всё нормально. И с ребенком тоже. Она отдыхает. Нечего маленькому на такое любоваться.
Бедная Алиса. Бедные лакеи. За свою привычную леность они заплатили жизнью.
Впрочем, их убили бы в любом случае. Черные служители дохлого Ормоса живых в живых не оставляют. А дерутся уж точно лучше обычных слуг.
Ирию не мешало бы выкупать с головы до ног, но это — потом. Сначала согреть, напоить, привести в себя.
А Алису…
— Алиса сильнее, чем ты думаешь, Анри. — Серый взгляд виконтессы Эйды — удивительно спокоен. — Она ведь твоя кузина. И сколько времени пробыла в осаде.
Да, но там были для защиты тренированные воины-михаилиты. И их бесстрашный глава.
А здесь — только отчаянная лиарская девочка.
Роджер Ревинтер замер на пороге. Всего в шаге от ближайшей кровавой дорожки.
Запнулся. Хромает больше обычного.