Оглядел Ирию, наспех закутанную в теплый плащ Анри.
И хрупкую жену. Тоже оказавшуюся сильнее, чем они все считали. И увереннее.
— Ты цела⁈
Он забыл, что обещал не касаться Эйды. И она забыла, потому что освободилась не в тот же миг. Роджер успел разжать руки первым.
Графиня Бинэ раздала всем полные кружки с пивом. И отхлебнула первой, сдувая пенную шапку.
— Оставьте меня, пожалуйста, с Ирией, — мягко попросил Анри.
Последней помещение покинула строгая дама в темном плаще. Вдовая графиня Бинэ. Чопорная бывшая придворная дама с полупустой кружкой пива в крепкой руке.
Говорить Анри пытался минуты две или три. Как можно спокойнее. А заодно — поймать безумный взгляд Ирии. И разобрать лихорадочный шепот. После чего — всё так же плотно завернутую в плащ — резко притянул к себе, впиваясь в бледные губы.
Помогло. Почти сразу. Миг — острые зубы прокусили ему верхнюю губу. В кровь.
Два — хлесткие пощечины крест-накрест. И бешеная ярость — в зеленых глазищах.
Заслужил. Хоть и не только за это.
Кто мешал съездить лично проверить караулы? Чем занимался? Купцами? Ревинтер на что?
Да и прикормленного Виктором графа Мальзери пора занять хоть чем-то, кроме вечных ядовитых интриг против каждого первого.
В зеленых омутах — уже стихающая злость. И… узнавание. Будто чуть виноватое.
Как в залитом кровью Лиаре. Тогда он походил на эту комнату. Только они не победили.
Ирия — тогда не победила.
А сейчас она справилась бы с врагами и одна. Но противник теперь другой. Много опаснее. Вместо одной змеиной башки отрастают еще десятки. И никогда не знаешь, где проклюнутся. Будто корни — по всему подзвездному миру. Срежь в одном месте — уже набухает почка в другом.
Врагами всегда обрастаешь быстрее, чем собственной силой.
Почему упорно видится увядающая осень — с рыжими кострами и плачущие умирающие листья, если тогда была ранняя весна? Как и сейчас.