Как она сумела выбраться из окна? С третьего этажа? Именно там ее оставил Эрик. В бежевых покоях Алисы. В золоченой клетке. Запертой на все замки. Куда Ирию привели… наверное. Это пока не вспоминается.
А сбежать не через окно Ирия не могла. За крепкой дверью точно оставалась вооруженная стража.
И, ради милосердного Творца и высших сил, где одежда? Хоть какая-нибудь. Ладно, допустим, пьяный Эрик Ирию изнасиловал. И память об этом милосердно ушла в доброе небытие. Но сбежала змеиная фаворитка и невеста, выходит, в чём тогда была? Ни одной драной тряпки не прихватила — завернуться? И, кстати, разул Ирию тоже распаленный страстью Эрик, или она зачем-то сама? А шпильки из прически кто повытыкал, раз спутанные космы спадают на лицо?
Вот это спятила, нечего сказать.
И бывший Бастард спятил. Ирию же еще не «очистили». К ней прикасаться неотвратимой смерти подобно. Альваренской. Или это Эрик помнит трезвым — каковым он теперь не бывает? А пьяному уже без разницы? Так даже интереснее? Прежний Ормхеймский Бастард вполне любил риск. Это нынешний вдруг начал ценить и беречь собственную жизнь. Не хочет в Огненную Бездну, где продавшим душу — особо любезный прием? Особо горячий.
Или Ирию очистили прямо там — непосредственно перед… всем, что она забыла. Вместе с ритуалом очистки.
И что это за звериные следы вокруг? Когтистые такие. Собачьи? Волчьи? Ведут сюда. А отсюда — нет.
И человеческих рядом — тоже нет.
Ирия точно спятила? Самое время. Только сесть прямо на мерзлую землю и отчаянно взвыть. Кстати, первое уже выполнено. Драконья племянница сидит. А только что, кстати, стояла на карачках. В живописной позе «портовая красотка ублажает нетерпеливого матроса с долгого рейса».
Сидим? Сидим. Земля примятая, сухая. Твердая от многодневного (и многоночного) холода, но вот его-то как раз и не ощущается.
И ладно хоть не после дождя.
Всё, сидим — можно взвыть. Какая уже разница? Еще можно вскинуть к угольным небесам лицо, усмехнуться полной луне. Она сегодня — необычайно яркая. Все рваные пятна видно. Кто тут по ней скучал недавно? По той, что помнит бесстрашных?
Далекие светила — и ночные, и дневные, — милосерднее людей. Ирия это знала сама. Давно.
Светила — и бродячие собаки с ночными кошками. Те самые, чьи следы ведут сюда.
А вот выступивший из городской тьмы легконогий знакомец следов не оставляет. Хоть и обут в тяжелые сапоги.
В лунных дорожках чернеют тени спящих домов. Движется к дрожащей тени Ирии черный силуэт. У него своей тени нет.
Как и положено Хранителю Лютены. Последнему из призраков, еще не бросивших Драконью племянницу.
— Графиня… — отвешивает он вежливый полупоклон.
Издевается? Пусть.
Его вроде бы мягкий голос всё равно режет отвычный слух.