– Как идти за жалованьем, так вприпрыжку бегут, – сказал он Ротову. – А на воров надо гнать палкой.
– Может, там пусто, в Малиновом овраге? – с надеждой спросил Сёмка.
– Вот выйдем на край верхнего берега, и увидим.
Курдюк велел всем стоять на месте и пошел с Сёмкой вперёд. Продравшись через заросли, они в испуге отшатнулись от крутого обрыва и перевели дух. Внизу был виден мыс, на котором среди деревьев находилась изба, рядом с ней ещё какие-то срубы, наполовину вытащенная из воды большая лодка, вокруг неё стояли люди.
– Все здесь, – довольно сказал Курдюк. – Не зря мы ночь шли. А где же струг?
– Вот он, – сказал Сёмка. – За ближним островом.
– Точно, – подтвердил Курдюк. – Теперь и я вижу. Пойдём вниз прямо здесь.
– Тут же сажени полторы обрыва, – возразил Сёмка. – Не всяк решится прыгнуть.
– Ты с казаками иди вперёд, – сказал Курдюк и ощерился. – А я своих погоню сзади. Они у меня не то что прыгнут, а на крыльях полетят.
Казаки прыгнули, не раздумывая, сзади их слышались вскрики и сдавленная ругань, это десятник сталкивал вниз своих боевых людей и приказчиков. Большую часть пути вниз казаки промчались по песчаной осыпи юзом до первых росших на склоне кустов, чем произвели большой шум, сильно встревоживший воров, изготовившихся к отплытию. Те переполошились и стали метаться по берегу, а казаки тем временем продрались сквозь кусты к дому Степана, вскинули пищали и ударили дружным залпом по ярыжным людям. Несколько ватажников упали на землю, другие бросились к лодке и начали сталкивать её в воду, а остальные, покрепче духом, стали отвечать казакам пищальными выстрелами. Сёмкины люди спрятались за деревья, снарядили свои пищали и вновь ударили по ворам.
Через малое время Сёмка выглянул из своего укрытия и увидел, что лодка отошла от берега с немногими ярыжными людьми, а остальные воры бегут в разные стороны, ища спасения. Среди них был Федька, и Сёмка опрометью кинулся за ним следом.
Погоня была недолгой. Отбежав за Степанову избу, Федька встал и спросил Сёмку:
– Что гонишься за мной, брат?
Сёмка не ответил и стал медленно поднимать пищаль к плечу. Они были одни, с берега доносились крики и железный лязг оружия сражающихся людей.
– Стреляй, Сёмка! – сказал Федька. – Что медлишь? Если помирать, так лучше от твоей руки, чем на рели.
Руки у Сёмки задрожали, и он опустил пищаль. Федьку это обнадежило.
– Отпусти, брат! – хрипло сказал он. – Уйду отсель навсегда, в Персию или Туретчину, больше обо мне слуху не будет.
– А как же я? – спросил Сёмка. – Ты уйдёшь, а меня спросят, где брат, почему его не взял. Меня за тебя дьяк Кунаков уже на дыбу подвешивал, огонь к ногам подгребал. Нельзя мне отпускать тебя, Федька!
– Тогда что медлишь, убей! Или лучше дай мне пищаль, я сам себя порешу, чтоб не было на тебе братоубийства.
Сёмка задумался, Федька предложил ему выход из тупика, но можно ли ему верить? Он приподнял пищаль и поставил опять на землю, прикладом к ноге.