– Пластичный материал, – сказала Зиночка с восхищением. – Готовый актер, Стеллочка!
Стеллочка согласно кивнула, подошла к Грине, поправила съехавшую на бок ушанку, сказала шепотом:
– Ну, удачи, Григорий!
– Я ж фартовый, несравненная! – Гриня оглядел всех присутствующих, задержал взгляд на спящем Митяе. – Увидимся, в Гремучем ручье! – сказал на прощание и быстрым шагом вышел из комнаты.
После его ухода в гостиной воцарилось какое-то тягостное молчание, которое нарушил громкий голос Зиночки.
– А теперь красавчик! – сказала она и поманила Власа пальчиком в будуар Стеллы, который дамы приспособили под гримерку.
Пока над ним колдовали удивительно быстрые и удивительно ловкие руки Зиночки, Влас сидел с закрытыми глазами. Не потому, что ему был неинтересен процесс перевоплощения, а потому что хотелось увидеть сразу окончательный вариант. Увидеть и оценить собственную неузнаваемость. Наверное, он даже слегка задремал, потому что, едва не свалился с табурета, когда над ухом кто-то гаркнул:
– Встаем, любуемся!
Влас послушно встал и только потом открыл глаза. Из большого напольного зеркала на него смотрел старичок с выглядывающими из-под пахнущей нафталином шляпы седыми патлами. Бородка у старичка тоже была белая, козлиная. Образ довершали круглые очки, ветхое, давным-давно пережившее свои лучшие годы пальтецо и пошарпанная трость. В целом вид он имел благостный, но, как сказала Зиночка, траченый молью и ревматизмом. Наверное, именно так и должен выглядеть настройщик музыкальных инструментов. Рабочие инструменты тоже имелись, лежали в плоском деревянном ящике, бережно укрытые бархатной тряпицей.
– Что с этим делать? – спросил Влас, беря в руки похожую на железную рогатку штуку.
– Это камертон. – Стелла с удовольствием разглядывала старичка, в которого превратила его Зиночка. – Просто держи его при себе. Скажу тебе честно, никто из простых смертных не разбирается в том, как работает настройщик. Импровизируй.
Она подошла почти вплотную, осторожно подергала Власа за бороду, а потом велела:
– Ну-ка, пройдись, как я тебя учила!
Влас вздохнул, взял в руку трость, которая оказалась неожиданно тяжелой для реквизита, припадая на правую ногу прошелся по комнате. Получилось хорошо. По крайней мере, ни Стелла, ни Зиночка критиковать не стали.
– Я могу перекурить? – спросил он и взвесил трость в руке, прикидывая, как ее можно в случае чего использовать.
– Курите, Вацлав Мцеславович, – разрешила Стелла.
– Мцеславович? – Он многозначительно поднял вверх кустистую седую бровь.
– В настройщики других не берут, – усмехнулась Стелла, а потом велела: – А теперь, попрошу остаться только девочек! Пришел наконец и мой черед!
Их не было, кажется, больше часа. Все это время Всеволод продолжал сидеть истуканом и о чем-то напряженно размышлять, а Митяй, кажется, уснул. Но понять это наверняка не получалось из-за надвинутой на лицо шапки.
Дверь будуара распахнулась в тот самый момент, когда Влас уже собрался сдвинуть эту шапку. В гостиную степенной походкой вышла Зиночка, в руке она тащила одну из своих огромных сумок. Тащила легко, потому что весь реквизит был использован по назначению.