Вольф снова застонал.
– Не пытайся говорить, Курт. Сломанная челюсть и выбитые зубы делают наше вербальное общение затруднительным. Но у доктора Штольца есть одно любопытное предположение. Не знаю, слыхал ли ты, что в зависимости от дозы лекарство может стать ядом и наоборот. Вот это, – он посмотрел на пробирку, – то ли яд, то ли лекарство для тебя, мой дорогой Курт. А мы с доктором Штольцем переходим к очередному этапу нашего эксперимента. Доктор, вы готовы?
Штольц побледнел так сильно, что сейчас сам мало чем отличался от прикованного к стене рядового Баума. Руки его заметно дрожали.
– Я готов, – сказал он.
– Тогда действуйте и не забывайте о технике безопасности. – Фон Клейст отступил еще на один шаг.
– Смею предположить, что десяти кубиков будет достаточно. – Штольц набрал кровь в шприц, вопросительно посмотрел на фон Клейста. – Мы не будем его как-то обездвиживать, господин?
– Понимаю ваши опасения. – Фон Клейст усмехнулся. – Даже с выбитыми зубами наш мальчик остается смертельно опасным. – Он подошел к Вольфу, заглянул ему в глаза, сказал мягко: – Чтобы не происходило, Курт, ты не должен двигаться. Замри.
– Этого будет достаточно? – спросил Штольц с сомнением в голосе.
– Более чем. Они послушные, ни один из них не мог противиться моему прямому приказу. Такой феномен наблюдался еще до наших с вами экспериментов. Думаю, причина тут уже исключительно в особенностях моей крови. Когда-нибудь мы попробуем изучить этот вопрос поподробнее. А пока прошу вас! Нашего сбившегося с пути мальчика ожидает либо исцеление, либо мучительная не-жизнь. Я в любом случае не планирую его убивать. Оставлю как доказательство того, каким сложным может быть путь к истине. Знаешь, Курт, ты чем-то напоминаешь мне Клауса, моего несчастного покойного брата. Он тоже был таким… ненасытным и излишне самоуверенным.
Пока фон Клейст говорил, Штольц осторожно, бочком подошел к Вольфу. На изуродованном лице Вольфа живыми оставались только глаза, в глазах этих плескался страх, который превратился в ужас, когда игла вошла ему в плечо. Оставаясь недвижимым, он закричал от боли.
– Готово! – сказал Штольц, отступая и аккуратно возвращая шприц в лоток.
– Сколько ждать? – деловито поинтересовался фон Клейст.
– Не знаю. – Штольц покачал головой. – Нужно наблюдать.
– Хорошо, давайте понаблюдаем. – Фон Клейст встал прямо перед Вольфом. Митяй – за его спиной. Как же ему хотелось впиться фон Клейсту в горло! Но получалось только смотреть.
– Ничего не происходит, – сказал упырь с легким разочарованием в голосе.
– Я думаю, ему нужно дать немного мобильности, господин фон Клейст. Вы велели ему замереть. Возможно, замер не только он, но и все витальные функции, которые в нем протекают.
– Отомри, – сказал фон Клейст с нетерпением. – Отомри или умри. Какой забавный каламбур. Ирма, моя бедная сестренка, оценила бы его по достоинству.
Он еще не договорил, как Вольф пришел в движение. Даже не он сам, а все его мышцы, все кости! Под его бледной кожей словно бы ползали невидимые черви. Если бы у Митяя была такая возможность, его бы непременно вырвало, потому что самые очевидные изменения происходили с его лицом. В тот момент, когда у Вольфа начали отрастать клыки, Митяй не выдержал и отвернулся. Слишком уж мерзким было это зрелище.
– Мой… гош-ш-подин. – Голос был еще слабый, с пришепетыванием, но уже вполне различимый.
– Я здесь, мой мальчик! – Фон Клейст стал перед ним, ласково погладил по подбородку, положил заканчивающиеся длинными ногтями пальцы на челюсть. Щелчок – и челюсть встала на место. Челюсть встала, клыки сначала выросли, а потом тут же спрятались. – Вот так намного лучше! Не находишь?