Усадьба ожившего мрака

– Ну, так что мы будет делать? – спросил Митяй.

Выглядел он так, словно был слегка во хмелю. Наверное, так действовал на обычного человека упыриный морок. Или Митяя тоже нельзя называть обычным человеком, раз уж он может держать телепатическую связь с похищенной фон Клейстом девочкой?

– Мы будем завтракать! – ответила за Власа Стелла. – Я сейчас умоюсь и накрою на стол. Влас Петрович, – она глянула на Власа.

– Слушаю, – отозвался он.

– В буфете есть хлеб и масло. Сделайте пока нам по бутерброду.

За завтраком держали военный совет. Все сводилось к тому, что выходить на улицу никак нельзя, потому что ночные патрули сменились дневными, документы будут проверять у всех подозрительных, а они очень даже подозрительны. Особенно Влас. Он спросил, почему Стелла считает его подозрительным, но она лишь махнула рукой. Такая женщина, понимай ее слова, как хочешь.

– Я в театр! – сообщила она, поправляя перед зеркалом шляпку. – Двери никому не открывайте.

Всеволод и Митяй тут же возмущенно хмыкнули, но Стелла одарила их такой обаятельной улыбкой, что на том их недовольство и закончилось.

– Ключей от моей квартиры ни у кого нет, – сказала она, глядя теперь уже только на Власа. – Поэтому вас никто не потревожит. Просто не подходите к двери. Я постараюсь не задерживаться. Узнаю новости, поговорю с Зиночкой насчет грима. Договорились?

Они молча кивнули, а Влас подумал, что глупо и бессмысленно терять целый день в бесплодном ожидании. Его помощь могла бы понадобиться Грине. Или товарищам из отряда. Он бросил быстрый взгляд на Митяя. Вдруг парень все выдумал? Как ни крути, а с головой у него не все в порядке. Достаточно вспомнить, что ему довелось пережить. Вот только вспоминать Влас себе тут же запретил, потому что одни воспоминания неминуемо тянули бы за собой другие – о том, как погибла Настя, например…

Когда Стелла ушла, жизнь словно бы остановилась. Влас без цели слонялся по ее большой квартире, переставлял с места на место статуэтки на высоком комоде, пока не понял, что это как-то неприлично – трогать чужие вещи. Всеволод тоже метался по квартире как тигр в клетке. Влас подозревал, что, если бы не его присутствие, парень уже давно бросился на спасение своей Танюшки. Бросился и попал бы в беду. В этом Влас ни секунды не сомневался. Митяй сидел неподвижно, смотрел прямо перед собой. И казалось, что он спит с открытыми глазами. Впрочем, это занятие ему быстро наскучило, и Митяй завалился спать по-настоящему. Или скука тут ни при чем? Парнишка просто пытается таким образом ускорить встречу с девочкой? Скорее всего, так оно и было. По крайней мере, так думал Всеволод. Когда Митяй заснул, он, кажется, даже дышать старался через раз, чтобы не разбудить товарища и не нарушить ту хрупкую связь, которую он пытался наладить.

Ничего не вышло. То ли связист из Митяя был не очень, то ли девочка на сей раз не смогла выйти на связь. Как бы то ни было, а разочарованы были все трое. Даже Влас пришел к мысли, что день они прожили впустую. А еще в душе поселилась и пустила корни тревога. Его отряд в опасности. Гриня вышел один против фашистской своры, и только он ничего не делает, отсиживается под подолом у Стеллы.

Стоило лишь подумать про Стеллу, как в дверном замке провернулся ключ.

– Это я, – послышался из прихожей ее голос. – Я и Зиночка, – добавила она.

Зиночка оказалась карлицей, не достающей Стелле даже до груди. На мир она смотрела небесно-голубыми, кукольными какими-то глазами. Эти глаза казались неуместно яркими на ее сморщенном, некрасивом лице.

– Здравствуйте, – поздоровалась Зиночка. В голосе ее не было смущения. Наверное, за свою жизнь она уже привыкла вот к таким удивленным взглядам. Влас подозревал, что привыкла она и к куда более неприятным реакциям на свою внешность. Привыкла и научилась защищаться.

– Здрасьте… – сказали пацаны разом. На Зиночку они таращились, не таясь, и Власу стало из-за них даже немного неловко. Он уже хотел было начать извиняться, но вмешалась Стелла.

– Зиночка, я сварю вам кофе, – сказала она, проходя мимо Власа на кухню. От нее пахло чем-то сладко-цветочным, таким вкусным, таким манким, что захотелось отшатнуться, потому что оставаться вблизи было просто невыносимо. – И вам, Влас Петрович.

Уже стоя в дверях, она обернулась, глянула на Власа насмешливо. Хотя в происходящем ему не виделось ничего смешного.

– И мне, – сказал он покорно.