Ревелль

– Мы с Лакс понимаем друг друга. – Дьюи погладил часы-бриллиант на лацкане. – Я могу ее обеспечить. Могу защитить ее семью, наполнить их сундуки драгоценными камнями. Со мной Лакс станет поистине респектабельной женщиной на Шармане.

Я стиснул зубы. Для Лакс важнее всего – семья. Пока в руках Дьюи ключ к успеху Ревеллей, он никогда не узнает, какие чувства она на самом деле к нему испытывает.

Лучше бы она его и вправду любила. Иначе ей до конца жизни придется изображать любовь. Спрячется за своей безукоризненной улыбкой, и никто ни о чем не догадается, уж тем более Дьюи.

– Джеймисон, мне нравится твоя откровенность. – Он отпил большой глоток и промакнул губы сложенным носовым платком. – Знаешь, пока я не сделал себе имя на бутлегерстве, девчонки чуть ли не ноги об меня вытирали, гоняясь за всякими придурками. Черт возьми, да собственные родители знать меня не желали, зато моего братца Джорджа превозносили до небес, потому что он был здоров как бык. А у меня, видишь ли, бывали обмороки, и отец считал это признаком слабости. Но благодаря Лакс я почувствовал себя на миллион баксов. – Он медленно выдохнул, и в воздухе повис резких запах виски. – Она заботится об очень многих, но я хочу стать тем, кто позаботится о ней.

А ведь она ему действительно нравится. И он хочет верить, что Лакс испытывает к нему искренние чувства, а не просто выполняет условия того странного договора, который они заключили. Может, я ошибаюсь и они всей душой любят друг друга. А может, мой разум замутнен остаточным действием магии, этим затянувшимся желанием быть рядом с Лакс.

Но ее улыбки были такими же загадочными, как древние тексты, и я постепенно учился их читать. Рядом с ним она притворялась, по крайней мере отчасти. Я это нутром чувствовал. А Дьюи хотел проверить, насколько далеко она согласится зайти в своей игре.

И я ничего не мог поделать.

Вдруг свет погас. Под покровом темноты публика оживилась и взревела, да так, что у меня зазвенело в ушах.

Триста обняла нас обоих.

– Ну, ребятки, вставайте.

На сцену не спеша вышел Вольф. Я попытался стряхнуть с себя навязчивое ощущение, что все идет не так, как надо. Я второй раз пришел смотреть спектакль с Лакс. Опять сижу в представительской ложе. В той же самой компании.

На Шармане история любит повторяться.

– Леди и джентльмены, монстры и уроды! – взревел Вольф. – Сегодня мы, Ревелли, празднуем день рождения!

Значительная часть публики зааплодировала.

– Она одна на милли-он! – протянул Вольф.

Зрители затопали ногами.

– Такую красоту можно увидеть лишь раз в миллиард лет!

Каламбуры были кошмарными даже для Вольфа, но я словно воочию видел, как на мостике под куполом радостно улыбается Милли.

– Позовите ее, о дикие ночные звери! Иначе она не приблизится к нам ни на милли-метр!

– Мил-ли! Мил-ли!