Ревелль

– Значит, совершенно незнакомые люди вот так запросто раздеваются перед тобой?

– Не надо завидовать. Мы уже так давно на Шармане, что остается только это. Или по нескольку раз надевать одно и то же. Кстати, мы собираемся уезжать?

Ох уж этот вопрос. Мы целых две недели старались его не поднимать. Пока Роджер мучился со сломанными ребрами, об отъезде не могло быть и речи, но он уже встал на ноги, и больше не было оправданий.

– Триста, а ты хочешь уехать? – спросил Роджер.

– Я еще не устала от этих мест, – ровным голосом ответила она. – Мне нравится быть рядом с Дьюи.

– С Дьюи? – Он пошевелил бровями. – Или с моей сестрой?

Триста тяжело вздохнула:

– А ты? Уже готов расстаться со своими родными?

– Возвращение оказалось не таким кошмарным, как я предполагал, – осторожно произнес Роджер. – Мне успешно удается избегать встреч с Вольфом.

– И с Маргарет, – напомнил я.

Он швырнул в меня пучком сена:

– Лично я не против побыть тут еще. Я и забыл, как это здорово – быть местной знаменитостью. И как приятно, когда вокруг нет всяких ксенофобов.

Его улыбка не дрогнула, но мы с Тристой переглянулись. Путешествуя вместе, мы тщательно выбирали маршруты, но тем не менее часто ловили на себе косые взгляды. Сильнее всего доставалось Роджеру за его золотисто-коричневую кожу.

– Пробудем на Шармане столько, сколько ты захочешь, – сказал я.

Роджер вздохнул:

– Чем дольше остаешься, тем труднее уезжать.

– Может, пробудем тут до выборов? – предложила Триста. – Пока мы здесь, поддержим Дьюи, а если уедем на следующий день, успеем в Мичиган на сбор яблок.

В последние два года сезонные работы в садах были нашим главным источником дохода. Прошлым летом мы заработали столько, что хватило на месяцы путешествий.

Роджер пожал плечами:

– Меня устраивает. А тебя, Джеймо?