Ревелль

Триста собралась с силами, вцепившись пальцами в потертую бархатную обивку кушетки.

– За нападением дяди Фрэнка на Дьюи стоит Джордж?

Мэг вздохнула:

– Да, вопрос на миллион карат. Если Джордж и хотел натравить вашего дядю на Дьюи, ему это пока что не удалось. И уже не удастся, так как дядюшка отошел в мир иной. Стрелял ли Джордж в Дьюи на инаугурации? Что ж, этого тоже еще не произошло, и кто знает, произойдет ли вообще. По-моему, магия твоей семьи слишком запутанная.

Триста бессильно обмякла.

– Единственным человеком, который точно знал, зачем он напал на Дьюи, был твой дядя, а его уже нет в живых. – Старуха обернулась ко мне. – Твоя очередь.

Дрожащими пальцами я достал из бумажника фотографию.

– Расскажите, что вам известно о моих родителях.

Триста толкнула меня локтем:

– Ты должен сформулировать это как вопрос, иначе…

– Я совру? Если бы, – хихикнула Мэг, и хриплый смех перешел в сухой кашель. Когда она снова подняла глаза на меня, из них испарилось все веселье. – Ты меня совсем не помнишь?

Сердце замедлило бег.

– Помню эту комнату.

– А я помню твои глаза. Огромные, на пол-лица. Такой яркий голубой цвет трудно забыть. Особенно когда ты был маленький и целые дни проводил на пляже, на загорелой коже глаза выделялись еще ярче.

Я сглотнул ком в горле.

– Сколько мне было лет?

– Три, а может, четыре. Родители приводили тебя дважды.

– Зачем? Зачем они к вам приходили?

– За ответами. Как и ты.

Она пристально посмотрела на меня, глаза затуманила печаль. Я подался вперед и, не мигая, поймал ее взгляд.