Ревелль

– Лакс, отзовись! Ты цела? – Милли с силой встряхнула меня за плечи. – Она в крови. Надо позвать Страттори!

Я приподняла голову. Вокруг все вверх дном. Над Большим шатром расползался густой черный дым, застилая небо, словно чернильная клякса на голубом атла`се. Мои родные в слезах потерянно бродили по улице, а любопытные туристы наблюдали издалека. Для них это еще один спектакль на потеху.

– Все живы? – Горло жгло так, будто я за всю жизнь не выпила ни капли воды. Грудь разрывалась от боли – то ли из-за дыма, то ли из-за моей магии, то ли из-за всего вместе взятого.

По чумазым от сажи щекам Милли, оставляя дорожки, струились слезы.

– Не знаю. Дядя Вольф пытается пересчитать людей. – Она вздохнула. – Ты потеряла сознание. Дым…

Я приподнялась на локте:

– Где Колетт?

– Здесь, но… – Она утерла слезы. – Триста пропала.

«Я должен найти Тристу», – сказал Джеймисон. У меня замерло сердце.

– А Джеймисон?

– Я его не видела.

Я вскочила на ноги. Перед глазами все кружилось, ноги не слушались.

– Ты куда? – хотела остановить меня Милли, но я вырвалась из ее рук и ринулась к парадному входу, возле которого столпились пожарные.

Он вернулся за ней. Туда, в бушующее пламя. А я даже не попробовала его остановить, не сказала на прощание ни единого слова.

Колетт, размахивая руками, горячо спорила со своим отцом. Сквозь рев огня и крики пожарных, отдающих приказы, до меня долетали лишь обрывки ее слов: «Триста! Погибнет! Болваны никчемные!»

Я схватила Колетт:

– Что происходит?

– Триста еще внутри. А эти сволочи, – она махнула рукой в сторону пожарных, – не хотят ее вытаскивать!

– Мы уже сказали вам, мисс, это строение вот-вот обрушится. – Пожарный поправил воротник тяжелого защитного костюма. – Я не могу послать своих подчиненных на верную гибель ради одного человека.

– Двоих! – воскликнула я.