Ревелль

Роджер выгнул бровь:

– Разреши напомнить о разъяренной толпе.

Я отмахнулся.

– Это Лакс придумала. Разыграла сцену, чтобы Дьюи от меня отвязался. – Это единственное объяснение, которое я принимал. Признаться себе в том, что я ей безразличен, что она действительно предпочла его, было невыносимо.

Триста смерила меня холодным взглядом:

– Если путешественник во времени желает твоей смерти – считай, что ты покойник.

– А ведь ты уже погибал, – задумчиво произнес Роджер и, поймав мой недоумевающий взгляд, пожал плечами. – Помнишь тот ящик на набережной? Строго говоря, он тебя раздавил, а Триста спасла тебе жизнь.

У меня замерло сердце.

– Да, Джеймо, Шарман к тебе немилостив.

Рев в моих ушах заглушил все звуки вокруг – насмешливый тон Роджера, плеск волн о борт парома…

– Сколько раз с момента прибытия на Шарман я был на волосок от гибели?

Роджер нахмурился:

– Да уж точно не один.

Я стал загибать пальцы:

– Ящик на набережной, свалившийся с корабля Дьюи. Хронос напал на меня в переулке, но превратился в труп, не успев закончить дело. Затем пожар…

– …Кто-то из Хроносов шантажом вынудил Розу застрелить тебя. – Роджер задумчиво поднес руку к губам. – За тобой все лето охотится путешественник во времени.

– Этот охотник – Дьюи. Больше ни у кого из Хроносов нет причин желать мне смерти.

– Очень удобно обвинять моего брата во всех преступлениях на свете. – Триста смерила нас обоих горящим взглядом. – Но он не убийца. Может, немного нечист на руку, как и все политики, но не моральный урод.

– Он мне угрожал, – напомнил я. – Сказал Лакс, что хочет от меня избавиться.

– А ты посмотри на себя! Без ума от его невесты. Выставляешь ее бедной невинной крошкой, выходящей замуж против своей воли. Но на самом деле она все лето вертела им как хотела, и ей это нравилось.