Роджер положил руку на голову Тристе.
– Справишься?
Она отшвырнула трость на песок.
– О себе побеспокойся.
– А ты сам-то уверен, что справишься? – спросила я. Триста сказала это не просто так, у него все еще болели мои сломанные ребра.
– Ты просто боишься, что мы тебя победим, – поддразнил он. – Кто будет танцевать с Джеймисоном?
Значит, у самозванца есть имя. И даже красивое. Впрочем, какая разница?
– Я! – Милли подхватила Джеймисона под руку.
И в тот же миг Колетт тоже воскликнула:
– Я!
Они с улыбкой переглянулись. Щеки Джеймисона зарделись, как в тот день, когда он понял, что очутился в Доме веселья.
– А вы поделите его по-французски, – посоветовала Нана.
Колетт взяла Джеймисона под другую руку:
– Не допущу, чтобы победа досталась моему братцу. Он невыносим, особенно сейчас, когда его раны еще не зажили.
Вот только у нее и в мыслях не было доказывать, что она лучше Роджера.
Выпустив Джеймисона, Милли обвела взглядом гостей. К ней, выпятив грудь, направился какой-то богач с материка, но Милли не обратила на него внимания.
– Точно! Приглашу-ка я эдвардианца!
Все обернулись к Тревору, стоявшему возле стола с закусками, и тот застыл, не успев донести кусок до рта.
Мы встали по местам – Дьюи и я, Роджер и Триста, Колетт и Джеймисон, Милли и Тревор. Четверо Ревеллей, два Хроноса, эдвардианец и гость с материка. На каждом круге мы будем меняться партнерами. Если Джеймисон не выйдет из игры слишком рано, мне поневоле придется танцевать с ним.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Дьюи. – Что-то ты осунулась.