Старомодная девушка

Ашпуттель быстро забывала обиды, она вернулась с громким урчанием и прыгнула на колени девушке. Полли нежно потрепала ее за шерстку.

– Когда хозяйка тебя обижает, считай, что всему виной желудочные боли. Это мучительное заболевание, так что не держи зла.

«Ну, а если он не поймет моего намека, то придется выразиться яснее, – вернулась она к своим размышлениям. – Пусть я тщеславна, но не настолько, чтобы спокойно смотреть на его несбыточные надежды ради одержанной победы. Ох, Полли, Полли, что бы мама сказала! Может, стоило бы ей написать, но она только расстроится. К тому же я не могу выдать тайну Фан, и в своей тем более признаваться стыдно. Так что пусть мама ничего не знает, как-нибудь справлюсь сама. Фан ему подходит во всех отношениях. Он знает ее с рождения и всегда влиял на нее наилучшим образом. Вот и сейчас наверняка поможет ей измениться и найти себя. Нельзя лишать ее такого шанса из-за того, что я попалась ему на глаза. Она, наверное, ненавидит меня за это. Значит, тем более я должна ей помочь. Она для меня сделала много доброго, разве можно это забыть? Конечно, тут деликатное дело, но, надеюсь, мне все удастся, по крайней мере я попытаюсь».

О чем Полли думала дальше, откинувшись в кресле и устремив взор куда-то в неясную даль, нас, дорогие мои читатели, не касается. Лицо ее было печально, на ресницы наползали слезы. Может быть, ей было грустно отказаться от сердца мистера Сидни? Или она жалела Фан? Или заглянула в самый тайный уголок своего сердца, где жило запретное чувство, которое она прятала от самой себя?

Как бы там ни было, в понедельник она пошла на урок закоулками, удлинив маршрут, зато избежав встречи с мистером Сидни, который был крайне разочарован, не увидев ее милого лица, и пришел домой в подавленном настроении. Свой маневр Полли повторяла целую неделю, избегала приходить к Шоу в обыкновенные часы для визитов. Мистер Сидни никогда не наведывался в пансион мисс Миллз, а его племянница Минни в те дни болела, так что уроки с ней временно прекратились и увидеться с Полли ему было негде.

Полли всю неделю боролась с соблазном вновь отправиться с мистером Сидни на прогулку, ей недоставало приятного общества, к которому она успела привыкнуть. Дружелюбие и учтивость мистера Сидни ей очень льстили. Она ценила ум и благородство молодого человека выше его общественного статуса, о котором, впрочем, никогда не забывала.

В мистере Сидни было нечто, свойственное мужчинам, которых вырастили заботливые и добрые матери, и Полли гордилась тем, что он позволял ей увидеть эту сторону своей натуры. С другими девушками он держался как большинство молодых людей его круга, может, чуть более учтиво, изящно и уважительно, но на дистанции. При Полли и Фанни он сбрасывал броню светскости и становился уютно-домашним, что привлекает женщин сильнее холодного остроумия или мудрости.

В доме Шоу его принимали на правах близкого родственника, и Полли там часто виделась с ним. Она до недавнего времени не представляла себе, что он может стать ее поклонником или возлюбленным Фанни, потому что он был старше на несколько лет и держался как старший наставник. И вдруг положение изменилось.

Полли не отдавала себе отчета, но ей нравилось, что он восхищается ее музыкальностью, уважает ее независимость, ее общество. Осознав, что его симпатия перерастает в более глубокое чувство, она задумалась: а сможет ли достойно вознаградить молодого человека за тот блестящий путь, который он перед ней открывает? Сперва она убедила себя, что сможет. Увы, наши сердца так упрямы, что не слышат доводов разума. В дружеском отношении Полли к мистеру Сидни не содержалось той бесценной монеты, имя которой любовь, а ведь только она одна может быть достойной платой за чувство другого.

Какое-то время девушка убеждала себя, что выйдет замуж ради блага своей семьи. Будь она «модной девушкой», вероятно, решилась бы «составить хорошую партию, не думая о последствиях». Однако «немодная» Полли считала, что «нельзя выходить замуж за нелюбимого человека, тем более если любишь другого, пусть даже и безнадежно». Когда открылась сердечная тайна Фанни, то это поставило точку в сомнениях Полли. Девушка категорически запретила себе играть с чувством мистера Сидни, «покорять и побеждать», как все дочери Евы. Каждый день она брела на урок окольным путем по неуютным проулкам и нет-нет да вспоминала со вздохом о прогулке по солнечному уютному парку, вспоминала о мужчине, чье лицо как будто светлело при ее приближении.

В субботу Полли отправилась, как обычно, к Бекки и Бесс, а по пути зашла к Шоу. Время визитов уже наступило, но девушка собиралась только оставить маленькое послание для Фан и перекинуться с ней словом, если еще нет гостей.

– Кто у вас, Кейти? – спросила она у служанки в передней, кивнув на столик с мужскими шляпами.

– Только мистер Сидни и мистер Том, – ответила та. – Заглянете к нам, мисс Полли?

– Нет. Очень спешу.

Полли стремительно выскочила из дома, но когда за ней захлопнулись двери, от одиночества и какой-то заброшенности ей на глаза навернулись слезы. Следом за ней выскочил во двор большой ньюфаундленд Тома, Нэп, и ткнулся ей в колени. Обхватив лохматую голову и глядя в преданные собачьи глаза, Полли сказала с тоской:

– Ох, Нэп, как трудно отказываться от любви, даже если ты не имеешь на нее права. Ну, а теперь беги назад, старина. Не нужно идти за мной.

Она пошла через парк, чтобы чем-то порадовать себя. Сидни гостил у Фанни, значит, они с ним наверняка не встретятся. Стояла чудесная погода, а в парке играли дети, вид которых всегда поднимал ей настроение. В тот час на прогулку вышел весь местный бомонд, на аллеях парка было многолюдно.

Веселые дети в ярких одеждах казались Полли похожими на подснежники, что появляются при первом весеннем солнце. Но даже эти прелестные создания, словно сговорившись, напоминали ей о том, что она хотела бы на время забыть. Пока один юный господин в шикарных лиловых гамашах утешал девочку в голубом платьице, она с отчаяньем смотрела, как уходит прочь другой важный джентльмен, держа за руку малышку в белом.

– Мисс Мами, возьмите за ручку мистера Чарли и идите красиво, как Уилли и Флосси, – сказала няня.

– Нет! Нет! – девчушка в белом затопала ногами от негодования. – Я хочу ходить за руку с Уилли, а он не хочет. Уходи, Чарли. Ты мне не нравишься! – Она отбросила в сторону муфту из горностая и зарыдала, уткнувшись в крохотный кружевной платок.