Ведьма и ее питомцы

22
18
20
22
24
26
28
30

— Тихо, — призвала я мага к порядку.

— Они не могут нас услышать.

— Да, тихо… смотри внимательно.

Кажется, ведьм устроило количество черепков. И бабуля извлекла из кармана красное фарфоровое сердечко и положила его на вершину горы.

— Надо как-то усилить, — сказала мама. — Этого будет недостаточно.

— Да, где у нас эта милая вещичка? — спросила бабуля и подошла прямиком к резной шкатулке и достала из нее…

— ЭТО ОН. ЭТО ЧЕРНЫЙ КАМЕНЬ, — Мерлин почти оглушил меня своим криком. — Как они его нашли? Матильда, нам нужно его немедленно забрать. Тогда я смогу освободиться.

— Не кричи… я прекрасно тебя слышу.

— Но это он. Тот самый артефакт.

Под крики Мерлина я пыталась сосредоточиться и не потерять картинку. А то он слишком уж разволновался, сейчас чары упадут, и мы не узнаем, что задумали мои дорогие ведьмы.

А к магам у меня вопросы. Чтобы назвать "черный камень" черным камнем нужно иметь изощренное воображение. Артефакт не был черным и не был камнем.

— Мерлин, ты уверен? Эта штука алая. И не больно-то похожа на камень.

— Все верно. Она просто активна и вырабатывает чары. Поэтому покраснела. Зачем они положили черный камень в груду битой посуды?

— Хороший вопрос, Мерлин. Но умоляю, не кричи. Терпение, и мы все узнаем.

А Генгема и Бастинда взялись за руки и начали беззвучно произносить заклинания. Их длинные косы расплелись, и колдовские вихри принялись трепать волосы.

Гора осколков пришла в движение и взлетела в воздух. Казалось, ведьмы стоят в середине фарфоровой метели. Красное сердечко и "черный" камень притянулись друг к другу и вспыхнули рубиновым сиянием.

Кусочки чашек, блюдец, супниц, салатниц, блюд то и дело сталкивались и раскалывались еще сильнее, превращаясь в блестящую пыль.

Но в этой бесконечной гонке осколков друг за другом стал угадываться смысл. Бесформенный вихрь начал приобретать очертания человеческого тела. Кусочки складывались в объемную мозаику и были так плотно подогнаны друг к другу, что в промежутки едва прошла бы шелковая нить.

— Голем, — сказала я.

— Вижу.