— Быстро прячься. И ни звука…
Никогда бы не подумала, что оборотни в человеческом обличье умеют так быстро и бесшумно двигаться. Потрясающе.
Бабушка Генгема выпорхнула на берег, обвела все вокруг цепким взглядом.
— Мне показалось или ты с кем-то разговаривала? — подозрительно спросила она.
Я фыркнула:
— Просто дурная привычка говорить с собой. Ты что-то хотела… ба… Генгема?
— Кое-что обсудить. Бастинда считает, что не стоит посвящать тебя в наш план, но я думаю, ты должна кое-что знать.
— И что же?
Резкий порыв ветра взволновал деревья. Они закачались и как будто недовольно зашумели.
Генгема помолчала немного.
— Сегодня Бастинда будет тебя обрабатывать на тему солидарности ведьм. Распишет ужасы притеснения. О том, что маги пытаются запретить нам колдовать и применять некоторые заклинания. А также про мечты магов о радостях супружества с ведьмами. — Тут Генгема усмехнулась. — Но это все чушь. Плоха та ведьма, которой можно что-либо запретить. Все как колдовали, так и будут колдовать. И можешь мне поверить, что в браке с магом нет ничего страшного. Я знаю. У меня было девять мужей.
— Девять? А я думала, больше…
Но Генгема только махнула рукой, демонстрируя полное презрение к математике.
— У Бастинды свои счеты к Бранвейну Молчаливому, но гордость не позволяет ей это признать.
Бабушка всегда любила драматические эффекты, поэтому сделала весьма многозначительную паузу. По всем правилам искусства ведения ведьмовской беседы, мне надлежало задать вопрос.
— И что же между ними произошло? — спросила я.
— Матушка Бранвейна Молчаливого была ее лучшей подругой.
— Силы земные и небесные.
Лучшие подруги — это особенное состояние у ведьм, круто замешанное на соперничестве с легким привкусом зависти, непреодолимом желании подловить друг друга и устроить каверзу, но при этом не лишено приязни. Такая ненависть на грани обожания. И, конечно же, уважение. Лучшие подруги-ведьмы всегда уважают друг друга.
Я мысленно перебирала маминых подруг.