Смотритель

Когда телетайп ожил и Бен Парсон увидел текст: «НАОМИ ХЭМПТОН БЛОУИНГ-РОК СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА МИНИСТЕРСТВО АРМИИ США СООБЩАЕТ ВАМ…», он отвернулся, чтобы не смотреть на ползущую из аппарата ленту. Он доставил слишком много таких телеграмм за годы Второй мировой – достаточно, чтобы при виде его грузовика целые семьи отводили взгляд, словно смотреть на него значило привлекать к себе внимание смерти. Некоторые горожане даже переходили на другую сторону улицы, чтобы избежать встречи с телеграфистом. Шесть таких телеграмм за время войны, и во всех, кроме одной, говорилось о смерти. Люди имели право бояться его. Только после окончания войны горожане снова начали смотреть Парсону в глаза. Но теперь началась заварушка в Корее. Трое парней уже были там: Райан Калхун, Джеймс Стори и Джейкоб Хэмптон. Другие тоже поедут. Возможно, и Эрик, его родной сын, который достигнет призывного возраста через год. Наконец телеграмма закончилась, и телетайп замер.

Дэниел Хэмптон был прав: девчонка совсем бесстыжая. Парсон собственными глазами видел, как она, носящая ребенка, появилась на людях с мужчиной, который не приходился ей мужем, смотрела с ним кино в «Йоналосси», а потом пошла в кафетерий. Это был такой плевок в лицо всему городу, что Парсон невольно задумался, не правдивы ли слухи о настоящем отце ребенка. Городские сплетники обожали скандалы, к тому же многие считали Хэмптонов заносчивыми и самонадеянными, но там, на тротуаре, Дэниел не лгал. В городе было немало тех, кому Хэмптоны помогли пережить Великую депрессию, включая и семью самого Парсона. Кора открыла его родителям кредит в магазине безо всяких процентов и ни разу не пригрозила отказать в нем. То же Хэмптоны сделали и для многих других, в том числе стариков, которые никогда не смогли бы выплатить долг. Когда другие компании увольняли сотрудников, Дэниел старался, чтобы каждый рабочий на лесопилке имел возможность отработать хотя бы несколько часов каждую неделю. «Тяжелые времена показывают истинное нутро человека», – говорила мать Парсона, и, какими бы Хэмптоны ни казались с виду, в глубине души они были людьми трудолюбивыми и достойными.

Лента лежала на столе, словно змея, приготовившаяся к броску. Двое детей Коры и Дэниела уже лежали на кладбище Лорел-Форк. А если теперь и третий… Парсон не мог себе представить потери даже одного ребенка. До закрытия почты оставалось пятнадцать минут – подходящий предлог, чтобы задержать доставку телеграммы, но показать ее сначала Хэмптонам означало нарушить федеральный закон. И все же… Разве не будет худшим преступлением сообщить девчонке раньше, чем родителям Джейкоба?

«Решайся!» – сказал себе Парсон. Он взял телеграмму, просмотрел ее и облегченно вздохнул. Тяжело ранен, но жив. Он перечитал текст. Если бы речь шла о его сыне, разве это не была бы хорошая новость? Да, Парсон не сомневался, что для родителей, уже потерявших двоих детей, так и будет. Он наклеил текст на бланк телеграммы, потом напечатал на конверте все, что положено, включая адрес Наоми Хэмптон в Теннесси. Но запечатывать конверт не стал.

Закрыв контору, он поехал в Лорел-Форк. Парсон полагал, что несет добрую весть, но, останавливая машину перед магазином, вдруг подумал, что Хэмптоны могут посчитать иначе. Все-таки в телеграмме говорилось о тяжелом ранении. На крыльце магазина собрались старики, но Парсон, поднимаясь по ступеням, не стал разговаривать с ними, ограничившись легким кивком. Сняв кепку, он вошел. Кора стояла за прилавком, заворачивая в бумагу столбики монет. Телеграфист дождался, когда она закончит, и подошел ближе. Увидев телеграмму, миссис Хэмптон напряглась и сгорбилась.

– Я не должен был этого делать, – сказал Парсон, указывая на адрес в Теннесси, – но решил, что вы должны увидеть телеграмму первыми.

– Я так и знала… так и знала… так и знала… – забормотала Кора, и каждый раз ее слова звучали все глуше.

Правой рукой она оперлась о прилавок и уставилась в пол.

Парсон уже видал такое: как человека вдруг перестает слушаться все – голос, тело, лицо, даже глаза.

– Кора, – произнес он, впервые назвав ее по имени, и после неловкой паузы продолжил: – Джейкоб жив. Прочитайте, сами увидите.

Но она, казалось, не поверила даже после того, как Парсон положил телеграмму на прилавок.

– Нет, – покачала головой Кора. – Пусть сначала приедет Дэниел.

Парсон отвернулся и отошел в сторону, пока она дрожащей рукой поднимала трубку и набирала номер. Сказав по телефону несколько слов, Кора положила трубку на рычаг.

Приехав в магазин, Дэниел сразу побледнел при виде телеграммы. Обойдя прилавок, он встал рядом с Корой. Никто из них не решался открыть конверт.

– Я буду снаружи, – сказал Парсон.

Когда он вышел, стариков на крыльце уже не было, кроме Саймона Брока, ветерана Первой мировой, который стоял возле бензоколонки, словно часовой, следя, чтобы никто не вошел в магазин. В городе скоро узнают, что Парсон доставил телеграмму Хэмптону, и если хоть кто-то, хоть один человек сообразит, что натворил телеграфист… «Нужно было привезти телеграмму к ним домой поздно вечером», – мелькнуло в голове. Но думать об этом было уже поздно. Парсон посмотрел через дорогу. Церковный шпиль на холме пронзал небо узким кинжалом. Сколько времени пройдет до следующей армейской телеграммы? Дни, месяцы, год? Может быть, в ней будет говориться о его сыне? Вторая мировая закончилась всего пять лет назад. Разве эта страна мало сражалась, разве мало парней уже погибло, чтобы безрассудно бросаться в новую войну?

Дверь магазина открылась.

– Ты очень добр к нам, Бен, – сказала Кора, предложив Парсону войти и согреться.

Дэниел пожал ему руку и тоже поблагодарил.

– Я должен буду отправить ее первым делом с утра, – предупредил телеграфист.