Что?
— Можно было не сомневаться — честь не позволит ему бросить тебя после всего. И теперь ты выходишь замуж за герцога Тенмара. То, что в свое время не удалось мне. А я была красивее и умнее тебя. Даже нынешней.
Так страшная сказка про жуткое насилие осталась в придуманном прошлом, мама? И почему Ирия не удивлена
Лучше смотреть не в ледяные глаза, а мимо, но за изящной спиной Карлотты — раззолоченное зеркало. А там — заледеневшее собственное лицо. Каменное. Слишком похожее на материнское. Кто чья тень?
— Мама, мне лестна твоя похвала, но чужих заслуг я на себя не беру, — грустно улыбнулась Ирия. — Я вовсе не пыталась окрутить Анри. Он просто очень благороден, вот и всё. И действительно не смог меня бросить.
И прозвучало на редкость двусмысленно. Будто Ирия и впрямь знала это заранее.
А добрый кардинал бегом одобрил скороспелый развод. И голубиной почтой отписал почти всесильному Патриарху. Чтобы одобрил и тот. У нас теперь с союзной Мидантией долгий мир и крепкая дружба. К счастью распутных женатых герцогов и их бесстыжих любовниц.
— Тем лучше, что тебе достался он. Иден успела совершить редкую глупость, но не ты. А тебя я собиралась пристроить замуж с толком. Но не хотелось выдавать родную дочь за мразь, даже титулованную.
Правда, мама? Как насчет уведенного «из-под носа» короля?
Впрочем, «не хотелось» — не значит, что и не стоит. Иногда есть такое жесткое слово — «надо». Когда очень хочется золота, цацек, власти и почестей. И чужой зависти заодно.
И, может, любящая мать сейчас даже не лжет. Не во всём. Расчетливая Карлотта легко использует всё. И продумает запасные пути отступления. Она легко утопит всех, но сама выплывет — всегда.
— Ирия, я должна тебе кое-кто рассказать перед будущей свадьбой, — расщедрилась мать. Очень внезапно.
— Я беременна, мама, так что разговор уже запоздал. Да и до этого Эйда меня уже вполне просветила. В Лиаре. А Анри и без того мой любовник, так что резать руку или ногу над простыней тоже поздновато. Разве только, чтобы всех посмешить.
В подобных скороспелых браках без предъявленных простыней как-нибудь обойдутся.
— Он знает про своего отца? — вновь кольнули душу два ледяных зеленых кинжала.
— Знает, — не опустила взгляд Ирия. Тоже зеленый.
Пусть мать считает ее, кем хочет. И понимает, как хочет. В меру собственной добропорядочности.
А разве Ирия имела в виду что-то запретное? Только общие планы мести и совместное распитие полынного вина. Звон бокалов и столь редкий дружный смех в старом замке. В два голоса. В унисон.
— В любом случае, Ральф Тенмар в могиле будет молчать обо всём. А я сейчас расскажу тебе об обязанностях замужней женщины.
А ты их разве исполняла, мама? Предательство мужа и родных детей в перечень входит?