Взгляд Ирии Таррент полон явного сочувствия. Королеве.
Лиарская Рысь хорошо держит лицо. Это ведь ее долгожданную свадьбу превратили в мрачные похороны.
2
Зачем Виктор объявил это сейчас? Он знал, какую режущую боль доставит Элгэ смерть Октавиана. Особенно внезапная. Так почему же змеев…. муж не предупредил вроде бы любимую жену еще в покоях?
Голубиная почта наверняка опередила любого гонца.
Кроме того, столь важную весть не обязательно объявлять вслух. А из бедного Октавиана делать несчастного мученика — во славу нового «Великого» короля.
Отчаянный Виан попытался сбежать. И был убит. От беспощадных ищеек князя Всеслава черноглазый юноша ускользнуть не смог.
Умер ли он хотя бы быстро?
А Виктор хоть понимает, что… Элгэ бросила взгляд на нелюбимого супруга. Торжествующие глаза Виктора ответили: всё он понимает.
Глаза — и их взгляд, устремленный на Валериана Мальзери. На его побелевшее лицо.
Подлый граф действительно любил Октавиана? Уж как умел. Или просто сожалеет, что его столь высокознатный род теперь прервался? Трое детей было у графа. И всех трех он погубил — так или иначе.
Чужие голоса звенят поддельным сочувствием. А в надменном взгляде Виктора нет и такого.
За любую слабость нужно платить. За любую ошибку. Элгэ серьезно оступилась, когда вновь связалась с уже не любимым бывшим любовником. Когда с ним венчалась — на глазах у бедной глупышки Элен. Когда та, беременная от Виктора, смотрела полными слез глазами, как другую объявляют женой и королевой.
А теперь жадный взгляд Виктора ловит все слабости Элгэ. Сторожит. Чтобы запустить когти ей в душу.
Когда стреляли в жирного Гуго и ранили невезучую Алексу, Элгэ на целые минуты оглохла. Жаль, не сейчас.
Чуть ли не впервые уход Виктора Элгэ восприняла с облегчением. А мужнин поцелуй неприятно обжег заледеневшую руку.
Великий при жизни король отправился по неотложным делам. Готовить грозный ответ «Словеонскому самозванцу».
Прекрасная же королева осталась развлекаться. Кто-то ведь из правящей четы должен. У нас же тут свадьба.
Хотя какая Элгэ, к змеям, «правящая»?
«Самозванца», ха. Илладийка с превеликим удовольствием разодрала бы ненавистного врага в кровавые клочья. Но это не отменяет того, что безжалостный Всеслав лишь воспользовался правом выхода «вольного» Словеона из проигравшего Эвитана. А претензий на Золотой Трон князь покамест не изъявлял.