И не хочет думать, что вечное колесо капризной старухи-судьбы неотвратимо крутится без устали. И царящая сейчас юная весна и будущее лето — не навсегда. Но разве бойкие прозрачные ключи замерзают даже зимой? Они — живучие. Как и сама Ирия.
Кто весной или осенью не утонул в студеном Альварене — переживет всё. Выплывет.
А Снежинка-старшая обожает любое лакомство. Как и Вихрь — названный в честь того самого. Пусть он и моложе Снежинки.
Ирия отступила от живых цветов еще дальше. Подснежники уходят, их сменяют яркие маки Тенмара. Но до новых осенних астр еще далеко. Целое жаркое лето.
Мягкие лошадиные губы осторожно слизнули сладкий подарок с ладони. Умные глаза чем-то похожи на оленьи — из того сна.
— Ири, если со мной что-нибудь… удержи Тенмар, — в гулкой почти тишине голос Анри особенно отчетлив. — Сколько сможешь. До прихода помощи. Любой — хоть Всеслава, хоть мидантийцев. Хоть Детей Ночи из Мэнда. Кого угодно, но только не пропусти черную заразу в наш Тенмар.
— Не пущу. Клянусь! — Верный клинок пусть служит свидетелем. Ловит солнечный блик.
А не менее верные кони — слышат. Вон как встревожились.
Тогда были осенняя ночь и яркие звезды, сейчас — ясный день конца весны. И звонкое разноголосье птиц — вместо победоносной армии. Но будто вновь смешиваешь кровь.
Пусть вместо ледяных луны и звезд их слышит живое, теплое солнце. Оно ведь по легендам — тоже общий предок. Вообще всех живущих. Лик самого Творца. Разве не его диск они все носят на шее?
Ведь и впрямь женой Анри Ирия стала позже, чем побратимом. А древний Альварен сроднил их еще раньше. И таинственный спаситель — странный оборотень Джек. Общий прапрадед, искупивший свои старые грехи — уж как сумел.
Они оба — потомки Джека. И неведомой Изольды Лингардской, ставшей Изольдой Тенмарской…
И как тут не поклясться? Анри ведь прав. И… Ирия слишком его любит. Всегда любила. Даже когда еще не понимала сама. Даже если не знает, как в этом признаться. Вдруг и он сейчас — полностью еще не понимает? Расскажет ли до конца, что задумал?
Вот только хватит ли ей сил и выдержки —
Ревновать Ирия не умеет. Но вот обливаться кровью сердца над могилами близких — еще как. Давно ли рыдала над бедным папой? И над героическим Вихрем. Над Ральфом Тенмаром, над Катрин…
Одиночество, тоску и боль легко забыть. Но не когда они вновь стучатся на пороге.
И если Анри и впрямь собрался погибать, пошлют ли древние, легендарные боги или милосердный Творец Ирии дитя? Чтобы хоть род Старого Дракона не прервался.
Иначе это ведь всё равно, что убить Ральфа Тенмара еще раз. А Старый Дракон заплатил за победу слишком дорого, чтобы теперь проиграть после смерти.
2
— За нашу победу!