– Бегут без памяти, – сказали разведчики. – Мы их вёрст на десять проводили, даже не оборачиваются.
– Добро, коли так, – сказал полусотник. – Однако вы, ребята, смените коней и поезжайте в степь версты на две и приглядывайте. А мы отойдём чуть в сторону и встанем.
Ротов понимал, что казакам и шляхтичам требуется отдых, да и кони изрядно устали от напряженной погони. Станица отошла от места недавнего боя, казаки расседлали коней и пустили их пастись, разожгли костёр и поставили воду, чтобы кипятком разбавить свою обычную еду – овсяную муку и сухари.
Сёмка слез с коня и пошел к шляхтичам.
– Куда пойдём, казак? – спросил Палецкий.
– Завтра пойдем на Майну, – ответил Ротов. – Если не брезгуете, ешьте из нашего котла и отсыпайтесь. Выходим на рассвете.
Казаки в очередь рыли в сухой глинистой земле могилу. Но был ещё и раненый. Сёмка подошёл к казаку, который, лёжа на войлочной подстилке, стонал и метался в бреду. Раненый был соседом Ротова по слободе, и они знали друг друга сызмала.
– Ванька! Ты слышишь меня? – спросил Сёмка. – Может, воды попьешь?
Казак не отвечал, у него явно был жар. Ротов из пригоршни плеснул ему в лицо водой. Ванька открыл глаза, но Сёмку не узнал, привиделось ему другое:
– Мам! Мамка! Закрой мне чем-нибудь ноги, зябнут…
«Отходит», – понял Сёмка и, сняв шапку, перекрестился.
Могила была вырыта на полсажени вглубь.
– Может, хватит? – спросил полусотника казак.
– Ройте шире, – сказал Ротов. – Ванька кончается.
Казаков положили в могилу друг подле друга, в одежде, на головах шапки, в руке у каждого плеть-нагайка. Взяли у них только коней и оружие, на службу живым. Казаки столпились у могилы, смерть товарищей отяготила их сердца печалью и чувством неизбежного для каждого человека скорбного пути, которое возникает у всех, когда комья земли начинают падать в могилу.
За ночь казаки выспались и утром были веселы. Кони тоже отдохнули, и станица покинула место ночлега. Ехали не торопясь, шляхтичи держались близ Ротова. Они ещё не оправились от пережитого страха за свою жизнь и молчали, сокрушаясь над своим будущим, майнская земля им уже не казалась подарком царя, а тяжкой обузой, от которой им хотелось избавиться.
После обеда станица дошла до Черемшана, и на берегу реки их ждал сотник Агапов со своими людьми. Встревоженный долгим отсутствием вестей от Ротова, он отправился на розыски, побывал на Майне, а оттуда кинулся вслед за Сёмкиной станицей. На шляхтичей он посмотрел с удовольствием, они были в его понятии достойной добычей, которую следовало доставить к воеводе Хитрово, дабы продемонстрировать перед ним свою неусыпную службу на границе.
– Добре, Сёмка, показаковал, – сказал он. – Веди шляхтичей в Синбирск, пусть у воеводы в гостях побудут.
– Нам на Майну надо, – заволновался Степанов. – Там наши мужики.
– На Майне пусто. Все люди ушли в Казань.