Он покинул круг света и тут же очутился во тьме. По всему телу прокатилось странное чувство. Словно погрузился в воду: двигаться стало тяжелее, а тело изменило свой вес. Каждый уголок этого странного города и каждая минута, проведенная в нем, казались чем-то безумным, но в то же время осмысленным. Город существовал по своим собственным законам. А что если он представлял собой живой организм? Разум, развитый куда сильнее, чем человеческий. И что если он что-то пытался сказать Дэвиду, а тот в силу скудости ума не имел возможности его понять?
– Линда, ты, кстати, обещала мне кое-что рассказать, – поравнявшись с девушкой, напомнил Дэвид.
– Что? – она с недоумением взглянула на него.
– Прямо до начала концерта ты…
– Ах, да. Одним выстрелом убьем двух зайцев, – Линда глубоко вздохнула и прикусила нижнюю губу.
– В каком плане?
– Сожаление и память. В ресторане ты сказал, что многого не помнишь, и это мне хорошо знакомо. Переезд из одного места в другое – как минимум важное событие в жизни человека, согласен?
– Конечно.
– Сборы, прощания, погрузка вещей, дорога – они оставляют отпечаток на самом человеке, и он может рассказать о том, трудно или легко дался ему переезд. А я не могу, вернее не могла. В тот день я очнулась с заплаканными глазами, сидя на кровати в какой-то незнакомой комнате. Передо мной стоял включенный телевизор, который не показывал ничего, кроме помех, а вокруг располагалось несколько картонных коробок с надписью «Спальня». Поначалу я не могла понять, что происходит и как я здесь оказалась. Мне даже кажется, что в тот момент я забыла свое имя, но, возможно, я сейчас просто надумываю. Причин для слез вроде бы не было, да только они не спрашивали моего разрешения, а все катились и катились из глаз. Я попыталась вспомнить, что делала и где была до того, как попасть в эту комнату. Ничего. Лишь только какие-то сумбурные обрывки воспоминаний о проделанном пути. Так не бывает, так не должно быть, но произошло все именно так. В течение нескольких часов память стала несколько ярче, и я поняла, что это мой новый дом, я переехала сюда по собственной воле, чтобы начать жизнь с чистого листа. А когда грузчики втащили все вещи внутрь, и я осталась одна, то не смогла сдержаться и расплакалась.
– Почему? Ты должна была быть счастлива. Мечта стала явью или что-то заставило тебе переехать?
– Что-то заставило, – Линда утвердительно кивнула и отвела взгляд.
– Я понимаю, что это нагло с моей стороны, так лезть в чужую жизнь, но что?
– Что-то, – едва слышно повторила Линда. – Я так и не вспомнила, что именно. В этом месте в моей памяти огромная черная дыра. Давай я скажу еще кое-что, и мы закроем тему?
Они остановились на тротуаре перед одним из типовых частных домов, в окнах которого не горел свет. Его братья-близнецы тянулись вдоль улицы в обе стороны. Глядя на дом сквозь темноту, Дэвид не мог сказать, какого именно он цвета: то ли серый, то ли бежевый. Скошенную крышу покрывала аккуратно уложенная черепица, на самом краю поддерживая железной водосточной трубой.
– Мы пришли? – удивился мистер Розен.
– Да, пришли. Одна из причин, почему я люблю «Легенду об Амаранте», – он совсем недалеко от дома. Так мы договорились?
– Конечно. Ты скажешь еще одну вещь, и мы закрываем тему.
– Отлично, – Линда взяла Дэвида за руки и посмотрела прямо в глаза. – Ты спрашивал меня, сожалею ли я о чем-то в своей жизни? Да, сожалею. Но не о том, что приехала сюда, а том, что предпочла забыть причину. Иногда в разные моменты жизни мне кажется, словно я вот-вот смогу вспомнить, но тут же что-то происходит: то упадет чашка, то зазвонит телефон или нечто вроде того. Я цепляюсь за это, как за повод не вспоминать, и образ исчезает. А знаешь почему?
– Тебе страшно, – глядя в ее глаза, на которых выступали слезы, Дэвид знал ответ.
– Да, очень страшно. И именно об этом я сожалею, но ничего не могу с собой поделать. Я хочу, чтобы эта история так и не была рассказана. Пусть она навсегда останется темным пятном.