Моряк на площади объясняет мне, как пройти к рынку. О нем я слышала всякий раз, когда мы приходили в этот порт, но никогда там не бывала. Ренса запрещала мне уходить далеко от корабля.
– Идите туда, – он машет рукой и перекладывает то, что жует, из одной щеки в другую. – Через пару кварталов увидите, мимо не пройдете.
Он замолкает и переводит взгляд на стоящего за моей спиной Леандера. Сердце замирает, хотя его здесь никто не может знать в лицо. Решительно разворачиваюсь, хватаю Леандера за руку, чтобы скорее утащить за собой в толпу.
Матрос ухмыляется.
– Не забывай о своем акценте, когда будешь далеко от доков, – говорит он. – Мы, морские души, привыкли со всеми людьми ладить, но в Порт-Наранде нынче не любят алинорцев. Купи ей что-нибудь красивое, сынок, – добавляет он, грозя Леандеру пальцем.
К счастью наш принц немного пришел в себя после сцены со служащей гостиницы, поэтому он уверенно обнимает меня за талию и говорит с улыбкой:
– Есть, сэр.
А потом мы скрываемся в толпе.
От Леандера пахнет потом и солью. Он обнимает меня за талию, пока мы идем к углу здания, на которое указал матрос. А я не пытаюсь вырваться и при каждом движении чувствую все точки, в которых соприкасаются наши тела. Мы идем дальше сквозь толпу.
Он отпускает меня так внезапно, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не прижаться к нему. Отсутствие привычного тепла ощутимо. Но он берет меня за руку, и пальцы наши переплетаются, возвращая приятное чувство.
– Надо держаться рядом, – объясняет Леандер, когда я к нему поворачиваюсь.
Я никогда раньше не ходила с кем-то за руку – что ж, неплохо начать с принца Алинора. Сглатываю и согласно киваю.
Наши ладони разделены кожаной поверхностью перчатки, мысли против желания увлекают меня в прошлое, к тем причинам, по которым я их ношу. Я прогоняю их и сосредотачиваюсь на том, какие теплые у Леандера пальцы.
Несмотря на вечер, на улицах совсем не темно – яркими огнями всех цветов радуги переливаются вывески. Сюда съезжаются моряки и торговцы со всего континента и даже из стран за его пределами.
Всевозможные языки и акценты образуют какофонию звуков, иногда они кажутся мне похожими на крики морских птиц. В доках пришвартованы корабли разных форм и размеров, а люди здесь отличаются цветом кожи – от светлой, очень бледной, до темной с оттенком красного дерева, одежда их тоже чрезвычайно разнообразна.
Порт-Наранда совсем не похож на Киркпул, но, если чувствуешь себя в порту как дома, неважно, что это за порт. На мгновение мне кажется, что сейчас я увижу Кайри, идущую навстречу, и она скажет, где стоит «Лизабетт» и что нам надо спешить, ведь мы скоро отходим.
У меня перехватывает дыхание, я спешу стереть ее образ. Я подумаю о них еще не раз, но позже. Не раз испытаю эту боль, но не сейчас. Сейчас у меня есть важные дела, и я довольно близка к тому, чтобы завершить все успешно.
Леандер заставляет меня вернуться в реальность – рывком тянет в сторону, чтобы на меня не налетел огромный мужчина с бочкой на голове. Потом мы сворачиваем на другую улицу, как и говорил матрос.
Поток не редеет – все направляются на ночной рынок.
– Ты уверен, что здесь тебя никто не узнает? – спрашиваю я и все же придвигаюсь ближе, чтобы не потеряться в плотной толпе. В отеле мне все казалось ясно и логично, сейчас же гложут сомнения.