– Две порции, – говорю я, когда подходит наша очередь.
– Два доллара. – Я копаюсь, ищу по карманам две золотые монеты, а она продолжает: – Все в порядке, милая, ты так спрятала, наверное, боялась обысков.
Я моргаю, не сразу понимая, о чем она. Да, конечно, в последние месяцы корабли из Алинора тщательно осматривают, многое конфискуют, сборы повышают постоянно, в каждом порту называют новые суммы. Я сама была тому свидетелем, когда «Лизабетт» последний раз заходила в иностранный порт. Ее слова наводят на мысль, что матрос на площади был прав – акцент сразу выдает, откуда мы прибыли.
Женщина видит мою растерянность, быстро забирает деньги и улыбается.
– Что ж, моряк, он везде моряк, – говорит она и добавляет уже тише: – Но от доков лучше далеко не отходи, девочка.
– Спасибо, мэм, – отвечаю я. Леандер, кажется, машинально повторяет за мной. Мы отходим в сторону, уступая место следующему из очереди, и ждем, когда вторая женщина положит в жестяные тарелки две щедрые порции.
– Не могу поверить, что еду можно купить за доллар, – шепчет Леандер и внимательно разглядывает сковороду. – Пахнет хорошо. Надеюсь, будет съедобно.
Я смотрю на него с сомнением.
– Ты, кажется, вообще не знаешь, что сколько стоит.
– Зачем мне, – пожимает он плечами.
– Ты… – Я вскипаю и стараюсь подобрать слова: – От тебя есть хоть какая-то польза?
Он усмехается и делает шаг вперед, не сводя глаз с жестяных тарелок, которые женщина за прилавком выдает стоящим впереди.
– Ты не должна задавать такие вопросы. Кстати, почему ты не говоришь со мной так, как все остальные?
– О, это для маскировки.
– Но так было с самого начала.
Теперь я пожимаю плечами.
– Наверное, потому что ты раздражаешь меня больше, чем всех остальных.
– Странно, – задумчиво говорит он, – а ты меня совсем не раздражаешь.
Наконец, готовы наши тарелки, женщина протягивает их нам и вонзает в горку вилку.
Леандер топчется на месте, не зная, как поступить – надо ли куда-то идти или есть здесь. Я улыбаюсь и тащу его в сторону, туда, где в просвете между прилавками стоят и едят покупатели.