С головы до ног оглядываю Джуда. Одежда его знавала и лучшие дни, к тому же он весь в поту и перепачкан кровью, но все же я молча отступаю назад, позволяя ему войти. Мы с Джудом редко разговариваем, но я знаю о нем больше, чем он думает. Как же иначе, ведь он часть моего плана.
Толстый ковер в коридоре, ведущем в апартаменты Руби, заглушает наши шаги. Слышу, как у него сбивается дыхание. Он хочет заговорить, но не решается, хочет спросить, что произошло, но вовремя решает, что лучше промолчать. Он достаточно умен, чтобы не желать признавать, что может чего-то не знать. Дазриэль молча идет следом. Может, мечтает что-то сломать?
– Бой прошел удачно? – через плечо обращаюсь я к Джуду.
Его рука мгновенно взлетает вверх и опускается на голову в тщетной попытке привести в порядок волосы.
– Не знаю, – звучит ответ. В произношении гласных отчетливо слышен алинорский акцент, что добавляет интонациям желчности. – Я пропустил конец.
Перед дверью апартаментов Руби стоит женщина, на лацкане которой тоже булавка с рубином. Она молча распахивает перед нами дверь и сразу закрывает ее, стоит нам войти. Комнаты сестры отделаны так же, как и весь клуб: рубиново-красные бархатные диваны, толстое покрытие на полу, стены обшиты деревянными панелями, люстры из золота и хрусталя. В городе ей принадлежит полдюжины заведений, и все оформлены в одном стиле и цветовой гамме – красный с золотом.
Самой Руби я сначала не замечаю – только сестру Берис, сидящую на одном из диванов. На ней, как всегда, скромное платье, руки сложены на коленях. Черные волосы заплетены в скучную косу, кожа бледная, впрочем, и в этом нет ничего необычного.
Считается, что жизнью в Мелласее управляет избираемое правительство. Возможно, некоторые даже в это верят, но большинство, включая первого советника, знает, что все находится во власти других сил. Сестра Берис – часть этой силы. Она решила быть здесь сегодня вечером и принять участие в разговоре.
Ее можно счесть человеком бескомпромиссным, но мне известно, что в ней есть и то, что большинству не видно. За сдержанными манерами кроется преданность, вера, которую ей удалось сохранить во времена, когда из рядов последователей выпали очень многие.
Сестра Берис одевается как простая служительница, хотя по важности она третье лицо в Храме, посвященном богу Макеану. Я много лет слушала ее проповеди, прежде чем мы познакомились лично. Эта женщина многому меня научила, дала мне больше, чем кто-либо из людей. Кроме Руби, конечно. И ей первой я рассказала о своем плане. Тогда я впервые увидела на ее лице улыбку.
– Его время пришло, – тихо и протяжно сказала она. – И твое, Лаския. Твоя вера так сильна, что она поможет вознестись вам обоим.
Я знаю, что она права. Мои действия послужат моему богу и вернутся мне сторицей. Я получу то, чего желаю больше всего на свете.
Женщина торжественно кивает мне, приветствуя, в ответ я подношу ко лбу пальцы и закрываю глаза. «Пусть глаза бога нашего закрыты, но мысленно он всегда с нами», – так гласит традиционное приветствие.
В дальней стене комнаты открывается дверь, и появляется сестра с широким бокалом шампанского в руке. Ножка его полая, и пузырьки танцуют, двигаясь вверх-вниз.
Каштановые локоны Руби искусно уложены у лица, голову украшает похожий на корону ободок золотого цвета, украшенный россыпью красных драгоценных камней. Расшитое золотыми пайетками платье подчеркивает смуглую кожу и переливается при каждом движении.
– Вот и вы, – произносит она и тепло улыбается, а потом протягивает руку, приглашая устроиться на диване. Сестра смотрит на Джуда так, будто он ее лучший друг или доверенное лицо, и они встречаются ежедневно. – Проходите, садитесь.
Дазриэль остается у входа, а я, почти не дыша, иду к своему месту на диване напротив Руби и сестры Берис. Расслабленные мышцы, легкая голова, спокойный голос. Сейчас от бокала лучше отказаться. Скоро представится случай выпить.
Джуд садится рядом со мной на самый краешек. Спина его прямая, будто он проглотил палку.
– Рада тебя видеть, Джуд. – Руби подносит бокал ко рту и медленно делает глоток. Все же мне надо было налить себе чего-нибудь, это позволило бы занять руки. – Твою маму навещал доктор?
Джуд кивает, будто с трудом преодолевая скованность.
ebooksa