– Да, он приходил, благодарю.
Руби поворачивается к сестре Берис – сплошные улыбки, вежливость и теплота, все мы здесь друзья-приятели.
– Матушка его светлости хворает, мы очень хотим помочь.
– Его светлости? – переспрашивает сестра.
Желваки на челюсти Джуда приходят в движение.
– Не я, – спешит ответить он. – Титул носил мой отец.
Истинная правда. А Джуд, как незаконнорожденный сын любовницы, остался ни с чем после смерти родителя. Мать привезла сына в Порт-Наранду. И теперь ради того, чтобы она была под наблюдением врача, ему приходится носить на лацкане булавку с рубином. Впрочем, сегодня он без нее. Но все равно, если Руби велит ему прыгать, он стиснет зубы и спросит лишь, как высоко.
– Жаль, что твоя матушка нездорова, – вежливо отзывается сестра Берис. – Непременно обращусь с молитвой к Макеану от ее имени.
Джуд кивает. Сестра определенно принимает жест за благодарность, хотя и ошибочно. Ведь он вырос в Алиноре, где поклоняются Баррике, но отказался от веры, не получив ответ на свои молитвы. Я не нашла никаких подтверждений, что сейчас он обращается к Макеану с просьбой помочь ему и матери. Скорее всего, после смерти отца он понял, что может полагаться только на себя. Взгляд его скользит в сторону и останавливается на Руби в ожидании. Обычно на таких встречах с ним не заводят разговор, потому что чаще всего его на них не приглашают.
– Итак, – произносит Руби, и мы все переключаем внимание на нее. – Джуд, у меня к тебе просьба. Но прежде спрошу, в курсе ли ты, что власти Алинора отправляют принца Леандера с визитом в Траллию, Бейнхоф и к другим соседям? Вы все наверняка читали об этом в газетах.
– Да, Руби. – Джуд не спускает глаз с моей сестры. Он затаился, словно хищник, чувствующий приближение добычи.
– Королева желает продемонстрировать поддержку союзникам Алинора, – продолжает Руби и улыбается по-кошачьи хитро. – Мелласея показывает зубы, и они это видят. Если – а точнее, когда – начнется война, они хотят быть уверены, что соседи окажут поддержку.
Я наблюдаю за сестрой Берис. В картах она с легкостью одерживала бы победы – лицо не дрогнуло, на нем не появилось даже мельчайшего признака, что для нее происходящее важно. Всего несколько лет назад она появлялась на таких собраниях не чаще Джуда. Когда я росла, в Храм захаживали лишь дамы почтенного возраста, и то для того, чтобы поболтать с подругами в выходной. Я единственная была младше всех на несколько десятилетий. Говорят, в Храме, в намоленном месте, сила молитвы возрастает и быстрее попадает к богам. Я совсем не рассчитывала, что спящий Макеан меня услышит, но попытка ведь никому не навредит.
И вот однажды после службы я познакомилась с сестрой Берис. Мы поговорили и хорошо поняли друг друга. Я узнала, что за суровым фасадом скрывается добрая женщина, готовая тратить время, чтобы выслушать и поверить в меня. В последнее время число прихожан в наших Храмах увеличивается, а в Алиноре, говорят, напротив, уменьшается. И еще говорят, если война, о которой шепчутся во всем городе, начнется, боги будут на нашей стороне.
– Ты ведь посещал одну школу-пансион с принцем? – обращается Руби к Джуду. – Верно?
Тот молчит. Он не говорил об этом Руби. Никому не говорил. Но я смогла выяснить. Я многое узнала о Джуде: например, в каком месте он тренируется, чтобы побеждать в боях в клубе «Красавчик Джек». И о том, что он стыдливо опускает глаза, когда мужчина, тот самый бармен из «Кровавой Руби», видит его с синяками. И даже какой напиток он заказывает, когда появляется повод задержаться в заведении сестры.
– Так я права? – Руби приподнимает бровь.
– Да, – соглашается Джуд, оставаясь при этом на зависть спокойным. – Я учился вместе с принцем, но мы не были друзьями.
Это неправда. Они были настоящими друзьями. Джуд надеялся на его поддержку в тот момент, когда отец умер и оставил сына ни с чем, однако все оказалось зря. Но я молчу. Не стоит сразу раскрывать все карты. Еще не время.
– Ты смог бы его узнать? – продолжает Руби.