Дыр-то хоть нет? Заплата солидных размеров точно имеется. Пусть и на нижней юбке.
— Уберите эту рухлядь в тот сундук, откуда извлекли. И засуньте подальше. Вместе со всем, что там лежит еще.
И голодную серую моль разгоните, а то потом заведется везде. А Ирия намерена заказать себе платья много лучше. А подарки Катрин еще жальче. Память о ней.
— Графиня, — вновь шипит камеристка. Опять осмелела? — Ваша матушка велела вам до свадьбы носить это. В знак скромности и… — сгасла под очередным испепеляющим взглядом. — Графиня, ваша матушка не оставила другой одежды в доме. Это ее распоряжение, не мое. Я не виновата!
Бетти пятится к спасительным дверям. И дрожит осиновым листом на пронизывающем северном ветру.
И зачем же тогда модистки? Сшить Ирии на свадьбу такой же жуткий серый балахон, только новый?
— Ладно, — отмахнулась девушка. — Вон отсюда.
— Но, графиня… Ваша матушка…
— Я спасаю вас от греха зависти. От лицезрения меня совсем голой. Не ослепните — от греховности моей красоты. Ибо я моложе матушки. И прекраснее. А от нее в юности все любовники были в восторге.
Наконец-то хлопнула дверь. За всеми.
Красивой женщине пойдет всё. Но где же взять
Лучше не спрашивать, каким жутким чучелом ее намерены обрядить на свадьбу. Даже если Ирия выходит замуж не по взаимной любви, любой девушке не захочется у алтаря быть хуже любой служанки.
И что? Месть мамы опоздала. Дочери годы пошли на пользу. Как и
Этот устаревший балахон будет кричать: «Я — красавица! Красавица, которую завидущая старуха обрядила в жуткие тряпки!»
Осторожно взять древнюю невесть чью родовую рухлядь. Прикинуть у ровной глади зеркала к себе. Едко ухмыльнуться.
Прямо из золоченой рамы — в лицо спасенной дуэнье. Вернувшейся теперь и застывшей на пороге. Древней статуей укора.
Ну да, зрелище еще то. Дорогущее зеркало — и старое тряпье. Контраст для любого истинного художника. Мастер Алиэ Готта, оцените? Где вы, а? Непреклонный Ральф Тенмар обещал, что доверит только вам «малевать» племянницу.
Нет, мастер кисти любит и увековечивает лишь совершенство. Это лучшие модистки готовы шить любой хлам.
— Что сделали вам ваш жених и ваш дядя, что вы хотите настолько их оскорбить? — скорбное лицо выглядит вполне серьезным. — Вырядившись вот в
— А как же вера во вчерашние ценности? — усмехнулась девушка. — Эта ведь даже позавчерашняя.