– Как там погода? – спросил Хитрово.
– Сегодня, кажись, вёдро, – ответил Кунаков. – Надо людей поднимать на работы, а то, поди, все бока пролежали. Да и сам народ ожил, одежонки сушат.
– Сколько людей умерло за эти дни?
– Близко к сотне, – ответил Кунаков. – Много хворых.
– Что ещё? – спросил Хитрово.
– Стряпчий прибыл из Москвы, привёз крест для соборной церкви от царя и царицы.
– Наш государь Алексей Михайлович не оставляет нас своим попечением, – сказал Хитрово. – Неси, Григорий Петрович, распятие.
– Здесь оно, Богдан Матвеевич, – смущенно сказал Кунаков.
– Где же?
– Я вчера, как взял в руки крест, так сразу почуял, что в нём есть чудесная сила. Сияние узрел и тепло, источаемое от государева дара. – Дьяк ещё пуще смутился. – Вчера, когда ты был без памяти, подложил под тебя в надежде на исцеление. И помогло, как видишь.
Кунаков сунул руку под подстилку, достал крест и подал Хитрово.
– Надо бы известить патриарха о сем чуде, – сказал Кунаков.
– Оставь и думать об этом, Григорий Петрович! – воскликнул Хитрово. – Какие мы святые угодники, нам за наши грехи прямая дорога в ад. Отдай крест Никифору, ему место в храме. Подай мне кафтан, пора явиться перед приказчиками и сотниками.
Струг, на котором полоцкие шляхтичи прибыли в Казань, отчалил от пристани. С него до Максима Палецкого донёсся голос попа Никифора, благословляющего новопоселенцев крестным знамением. Стрелецкий капитан Нефёдов молча стоял на корме и, как показалось Палецкому, насмешливо на него глядел. Шляхтич зло плюнул в воду и отвернулся в сторону города.
Большого волнения от того, что они добрались до Казани, приезжие не испытывали. Они знали, что будут находиться здесь временно, до определения им поместных владений на Майне, поглядывали вокруг с осторожным любопытством. На пристани четырьмя кучами лежали сброшенные со струга вещи, рядом с ними стояли жёны и дети.
– Спешу вас поздравить, панове, – сказал самый молодой из шляхтичей, Сергей Лайков. – Мы добрались со столицы Казанского ханства. Пше прошем в Казань!
– Надо бы возчиков кликнуть, – произнёс ворчливым тоном Удалов. – Да где их тут взять?
Третий шляхтич, Степанов, молчал, тупо уставившись в землю. Он давно понял, что пороха не выдумает, и всегда послушно следовал мнению большинства.
Палецкий на струге даром времени не терял, он подолгу вёл беседы с бывалым кормщиком и много чего вызнал о русских порядках и обычаях, без знания которых в неведомом краю нельзя было сделать и шагу.
– Эй, малый! – крикнул шляхтич ярыжного человека, который вился вокруг них, поджидая случая спереть что-нибудь у приезжих. – Где тут начальник пристани? Веди к нему!