Саша потеряла равновесие и полетела вместе с табуретом на пол; с минуту сидела на полу без движения — боль была ужасная, и ей казалось, что сломан позвоночник. Потом из вентиляции снова завыли, и Саша, сдирая кожу на коленках, поползла прочь из кухни; ей стало безумно страшно — вой подгонял вперед; истошные вопли, казалось, появлялись отовсюду, возникали в голове и в кровь раздирали барабанные перепонки. Добравшись до входной двери, Саша схватилась обеими руками за ключ, который торчал из замочной скважины; дернула изо всех сил — ключ не поддался, и она замерла, тяжело, с присвистом, вдыхая воздух. Подумала, что бежать на улицу в одной ночнушке глупо. Еще подумала, что ключ так просто не вынешь — сначала надо провернуть его один раз против часовой стрелки.
Потом Саша решила, что дома нельзя завтракать. Ни за что. Надо спуститься на лифте, выйти из подъезда, пересечь детскую площадку и протопать квартал до поворота; там есть недорогое, но уютное кафе. Там деревянные столики и сирень в самых обычных граненых стаканах. Там тихо и пахнет майской весной. Там нет воя за спиной.
Визг тем временем сошел на нет.
Она уселась за угловой столик, как обычно. Столик был рассчитан на двоих, а Саша это забыла. И всегдашнего ощущения уюта, «домашнести» не возникло. Лепестки увядшей сирени кучкой собирались с той стороны, где обычно сидел Коля. У Саши к горлу подступил комок, и, чтобы отвлечься, она стала смотреть сквозь панорамное окно на набережную: по выложенной камнем улице гуляли влюбленные парочки и мальчишки в банданах. А еще девушки в легких бежевых кофточках с сумочками-«плетенками» через плечо — по моде. Редко трусили по тротуару гремлины в черных котелках и расклешенных брюках. Отсюда, из кафе, гремлины напоминали забавных гномов. Не вязалась с обликом гнома только синяя кожа, как у утопленника.
Солнце взошло недавно и не успело еще разогнать легкий туман над речкой; казалось, что над водой висит пушистое, разорванное в клочья облако. Иногда из облака доносился неясный шум; что-то протяжно гудело на том берегу, где порт, и Саша вздрагивала — звук напоминал ей вой из вентиляции.
— Сашка, привет!
Напротив уселась Иринка, бывшая институтская подружка, а теперь просто знакомая.
Все подружки когда-нибудь становятся просто знакомыми.
Саша попыталась улыбнуться, но губы не слушались ее. Норовили задрожать; а если дрожали губы — становилось мокро и под глазами. Хотя ничего особенного Саша не испытывала дня два уже. Слезы стали привычкой. Рефлексом. Как у домового Павлова.
Саша хихикнула.
— Вижу, ты в полном порядке, — удовлетворенно кивнула Иришка; на самом деле это она была
— Я не в порядке, — ответила Саша.
Иринкино лицо выразило озабоченность — она будто маску сменила.
Ира спросила:
— На работе проблемы? Помнишь, я тебе предлагала к нам попробовать; устроиться, в смысле? Так давай, если что. На шефа я воздействую. А в тебе большая сила скрывается, Саша; да ты и сама знаешь. Из тебя выйдет хорошая ведьма. Прорицательница, быть может. В политике такие ох как нужны.
Саша мотнула головой.
Официантка принесла заказ: кофе для Иринки и чай с лимоном для Саши.
— Уверена? Ты подумай. Хочешь, прямо сейчас пойдем? К началу рабочего дня успеем.
«Издевается? — отстраненно подумала Саша. — Куда я в таком виде?»
Иринка отхлебнула из чашечки аккуратно, чтоб не размазать помаду. Потом вдруг спросила:
ebooksa