Призрачный мир ,

— Мне не нравится, что ты куришь, — сказал однажды Коля.

— Я брошу, — пообещала она. Вышло легко и просто, и Саша поняла, что и впрямь бросит. Сегодня же. Сейчас. Она достала пачку, которую купила в ларьке только что, и вручила ее Коле. Он улыбнулся и ловко закинул пачку в урну; подмигнул Саше:

— Трехочковый.

— Ты мое солнце. — Саша прижалась к его груди. Хотелось стоять так долго; бесконечно долго, забыв о том, что время поджимает. — Баскетболист.

Пахло хот-догами и соляркой.

— Не хочу уезжать, — сказала она.

— Надо, — возразил он. — Мама — это святое.

— Поехали со мной!

— Саш, ну ты чего? Месяц всего. Жалкий месяц. Мама поправится, и ты вернешься. А у меня работа, знаешь же.

— Поехали со мной насовсем. В деревне так хорошо, правда! Там солнце и трава, а еще пруд за холмом. Тарзанка — я так любила на ней кататься в детстве. Я покажу тебе Самый Старый На Свете Дуб и развалины древнего маяка. К нам приезжал археолог, он сказал, что когда-то на месте нашей деревни было море. Бескрайнее и синее, представляешь?

— Сашенька…

— Я боюсь. Я ненавижу город. Здесь так легко… потеряться. А у нас… у нас там есть маковое поле. Когда маки цветут, оно такое красное-красное…

— Саша. — Он нежно коснулся пальцем ее подбородка и поцеловал в губы — мимолетно, едва-едва касаясь, и ей почудилось, будто это весенний ветерок пробежался по лицу. — Я буду тебе писать. Каждый день. Обещаю.

— Эй!

Они оглянулись: угрюмый, коротконогий гремлин в фирменной железнодорожной фуржаке кивнул им:

— Поезд через минуту отправляется. Прощайтесь быстрее.

Шумел вокзал, вокруг деловито сновали люди и гремлины. Пахло талым снегом и сгнившими за зиму листьями. А еще — мазутом, беляшами и кислым пивом.

Саша не могла, не хотела, не умела оторваться от Коли. Но он подтолкнул ее легонько к вагону, помог донести сумку; уже через минуту, против своей воли, Саша стояла в тамбуре. Потерянно глядела на любимого и нерешительно махала ему рукой, а он улыбался в ответ.