Ревелль

22
18
20
22
24
26
28
30

– Лакс, возьми себя в руки. – Джеймисон схватил меня за плечи. – Ты не бессильна. Помни об этом.

Я заморгала, глядя на него, услышав в голосе настойчивый призыв.

У меня есть преимущество, которого не было у мамы. Странный каприз нашей магии, способный вернуть равновесие.

Я медленно кивнула.

Он крепко поцеловал меня в лоб и исчез в дыму.

Я нырнула в чернильницу. Голову стиснула привычная боль, но я ее почти не чувствовала. Нет времени кричать. Перевела дух – и за дело. Знаменитый Большой шатер Шармана объят пламенем. Снаружи стоят люди. Случайные прохожие. Туристы, взирающие на пожар с отстраненным ужасом. Жители острова, не рискующие вставать на пути у могущественных Хроносов.

Я подхватила их светонити.

Многие оцепенели от страха. Некоторые уже пытались что-то сделать, хотя я их не видела и не слышала. Я окатила их щедрой дозой сострадания и решимости: «Вы хотите помочь нам. Хотите найти что-нибудь острое и разрезать шатер».

Я крепко держала их светонити, изгоняя чувство страха, отсекая зарождающееся отчаяние. Только сочувствие. Только действие.

В глазах потемнело. Мои чары растекались все дальше и дальше, охватывали Эффиженов, живущих в нескольких кварталах отсюда, я призывала их встать на спасение моей семьи. Разыскать противоядие от неизвестной отравы, пущенной в ход Хроносами.

Мне покорились все до единой светонити Ночной стороны. Я убирала из них все чувства, кроме одного – желания спасти нас. «Здесь внутри дети!»

Я упала, стукнувшись головой о разогретый деревянный пол. Под напором магии вот-вот расколется череп. Но я из последних сил цеплялась за эти светонити и держала, держала, даже когда вокруг меня сомкнулась тьма, даже когда в шатер ворвалось яркое солнце, голубое небо и…

Глава 23

Джеймисон

Шатер Ревеллей превратился в лабиринт, окутанный дымом и пламенем.

Я не то что кухню найти не мог, даже собственные ноги не видел. Понятия не имел, куда иду и где нахожусь.

На кухнях стоят печи. А у печей должны быть дымоходы. Так что кухни наверняка располагаются где-то у наружной стены. Брезентовой.

Я встал на четвереньки и пополз сквозь тьму.

– Триста! – закричал я.

Издалека доносились вопли – не предсмертные, но полные паники. Ревелли до сих пор были в ловушке.