Кровавая Мачеха

22
18
20
22
24
26
28
30

— Белла — мой друг и названая сестра.

А может, не только названая. Но императору Мидантии такое знать незачем точно.

— И ты давно знаешь, кто отец ее ребенка. Она изначально призналась в этом.

— Пусть так. Но догадаться легко и без того. Даже у вас в Эвитане подобные принцу Арно — редкость. И вспомни конец его судьбы.

— Он и у тиранов бывает не слаще, — Витольд здоровой рукой поправил повязку поудобнее. Уже привычно морщась от боли. — И не только у нас в Эвитане или в Мэнде. Вспомни…

— Моего отца и дядю? Согласен. Но я не сказал, что одобряю тиранию. Вспомни, отца я сверг сам. Чтобы не дать ему убить мою семью, веришь ты в такой мотив или нет. А у вас в Эвитане и сейчас есть политик, чьи убеждения схожи с вашим Арно. Герцог и маршал Анри Тенмар. Я уже говорил тебе о нем. Но он — не король и никогда таковым не станет. Когда у него был шанс примерить корону, он надел ее не на себя. Как считаешь, Витольд Тервилль, о чём это говорит? А сейчас нам пора разбудить дам, вернуться к холмам и поискать укрытие понадежнее открытого неба. Видишь черные тучи на горизонте. Вдруг они собрали воду из Гиблой Реки?

2

Ночные костры жарко пылают в зимней ночи. Слишком холодной для южной Мидантии. И слишком теплой для Севера, о каком в детстве грезила Юльхен.

За стенами плотного шатра воин и девушка по очереди пьют из чаши. Его волосы — смесь черни с пеплом, особенно на висках. В ее глазах — решимость и отчаяние.

Воина Евгений узнал: Анри Тенмар. Кто его спутница?..

Внезапная тревога заставила Евгения открыть глаза мгновенно. Под рукой — теплая рукоять клинка. Ее греет человеческое тепло — даже в сыром подземелье, куда они скрылись. Потому что окрестные холмы слишком доступны для вражеских стрел.

На страже сейчас Витольд Тервилль… и именно его приближение Евгения и разбудило. Его тень — в тусклом сереющем отсвете из тоннеля, ведущего к Гнилой Реке.

А еще Евгений понял, что Тервилль ждал уже до последнего. Терпел до последнего.

А теперь прикрыл глаза — наверное, думал, что на миг. Только чуть передохнуть.

Но уже их больше не открыл. Как и не смог удержаться на ногах.

Бывший эвитанский лейтенант Витольд Тервилль мешком повалился на сырую, холодную землю Гнилых Окраин Мидантии. И можно даже не сомневаться, что рядом с его телом любой клинок нагреется еще сильнее. Как от жаркого огня пылающего очага.

Как сейчас пылает лоб упрямого эвитанца. Прямо над запавшими закрытыми глазами.

Как сейчас не помешали бы жарко горящий — нет, не чужой лоб, а костер. А еще — теплый, сухой плащ и горячая чаша из сна! Даже вместе с зимней — лютенской? — ночью.

Воспалению раны Евгений даже не удивился. А мог бы догадаться раньше. Как и понять, что сырость и холод легко ускорят любую болезнь. Особенно лихорадку.

И насколько же плохо этому Витольду, что сейчас он даже не дрогнул от прикосновений недавнего врага! От того, что враг кутает его в плащ. Увы, тоже уже отсыревший.