Весть о прибытии струга мигом облетела всю Синбирскую гору. Все люди, до кого она донеслась, оставили работу и бросились к Волге, чтобы своими глазами увидеть первых гостей на этой земле. Одни смотрели на струг с Венца, другие побежали вниз, хотя причин для радости в этом событии у них не было, но люди падки на всё новое, что нарушает течение их размеренной жизни.
– Это тот струг, о коем писали из Разрядного приказа, – сказал Кунаков. – С зельем и свинцом.
Хитрово смотрел на струг со своим ожиданием. Конечно, и припасы для огневого боя нужны, но ещё больше желанны для него свежие московские вести, от них воевода порядком поотстал, уже месяц Москва не слала никаких грамот.
Прибывшие люди сошли со струга и стали подниматься в гору. Острым взглядом Богдан Матвеевич рассмотрел, что впереди идут стрельцы, за ними какие-то мужики, а позади их опять стрельцы.
– Кого это к нам прислали? – вымолвил он, отмечая, что последними бредут поп с вьюком на спине и баба с ребёнком на руках. – Распорядись, Григорий Петрович, чтоб к стругу караул выставили.
Кунаков призывно махнул рукой и отдал приказ подбежавшему стрелецкому сотнику. Тот опрометью кинулся с горы вниз, где на ногах, а где юзом.
– Пойдем, дьяк, встречать гостей к избе, – сказал Хитрово. – Васятка! Сбегай на поварню и скажи, чтобы готовили к ужину на сорок человек добавочно к остальным.
От воеводского крыльца казаки Агапова оттеснили работных людей подале. Близко были допущены только начальные люди – сотники и приказчики.
Стрелецкий капитан Нефёдов подошёл к крыльцу, низко поклонился воеводе и подал грамоту. Хитрово её неспешно вычел и сказал:
– За свинец и зелье хвалю, эти припасы мы ждали. А вот стрелецкие буяны и греховодники для нас новость. Мы не кланялись Разрядному приказу, чтобы он пожаловал нас стрелецким сбродом. Может, ты что знаешь, Нефёдов?
Ссыльные стрельцы запереглядывались, синбирский воевода на ближний год решал их арестантскую судьбу.
– Мне неведомо, почему их послали в Синбирск, – сказал Нефёдов. – Велено сдать их здесь и идти на Астрахань.
Хитрово задумался. Держать этих буйных людей на горе было бы неразумно.
– Что ж, от даров не принято отказываться, – насмешливо произнес Богдан Матвеевич. – Есть среди вас охотники ловить рыбу?
Ссыльные переглядывались и молчали.
– Я так понимаю, что все вы матерые рыбаки, – сказал воевода. – Григорий Петрович, отправь этот сброд на Ундоровский остров, подале от града. Пусть там живут и рыбу ловят для работных людей. Завтра отправь, а сегодня запри на подгорной стороже. Что ещё, Нефёдов?
– Разреши, воевода, остаться на день здесь. Люди устали, а впереди большой путь.
– Оставайтесь, – сказал Хитрово. – Приказчик Авдеев! Укажи стрельцам место, где стать.
Нефёдов и его стрельцы ушли за Авдеевым, а ссыльных окружили казаки и повели под гору, там им предстояло находиться до утра, когда их посадят на лодки, дадут мешок толокна, соли и отправят до глубокой осени на сырой и комариный Ундоровский остров, ловить рыбу.
С отцом Никифором Богдан Матвеевич, уважая его священнический сан, не стал разговаривать прилюдно, позвал его за собой в избу. Поп поставил свою поклажу у ног жены, перекрестил младенца и отправился за воеводой.